— И какие заказы вы делали вдвоем с дядей?

Каитаро развел руками:

— Не высокое искусство, это уж точно. Иногда мы устраивали временные будки-фотоателье на железнодорожных станциях. Иногда бывали проекты и посерьезнее: местный праздник в небольшом городке, выпускной вечер в школе. Но в основном имели дело с брачными агентствами, которым требовались выигрышный портрет клиента либо рекламная фотография — крутой парень и его девушка с дешевой сигаретой в зубах.

— Кожаная куртка и мотоцикл? — со смехом добавила Рина. Каитаро кивнул. — А у вас был мотоцикл?

— Был. Потребовалось несколько лет, чтобы накопить, но я купил и мотоцикл, и собственную фотокамеру. Эти дурачки-панки в коже и заклепках приносили кое-какой доход, а мне нужны были деньги.

— Деньги — полезная штука, — согласилась Рина.

— Да, это так, — сказал Каитаро. Их глаза встретились, оба смотрели друг на друга с пониманием.

— Похоже, ваш дядя хороший человек, — помолчав, сказала она.

Каитаро снова уставился на крышку стола. Рина затаила дыхание, чувствуя, что они добрались до той части истории, воспоминаний о которой он старательно избегал. Она гадала, сумеет ли Каитаро настолько довериться ей, чтобы продолжить. Он положил руки на стол и стал машинально разминать костяшки пальцев. В его глазах было столько напряжения и тревоги, что Рине захотелось накрыть его руки своими и попытаться хоть немного успокоить. Но Каитаро уронил руки на колени и уставился куда-то в сторону. Казалось, он должен принять какое-то чрезвычайно важное решение. Ей оставалось только ждать.

— Я как раз окончил школу, когда дядя снова по — явился в наших краях, — заговорил Каитаро слегка осипшим голосом. — С тех пор болтался без дела, мне никак не удавалось получить место на рыболовецком траулере. — Каитаро снова запнулся. Рина чувствовала, что он все еще настороженно относится к ней. — Отцу никогда не нравился мой дядя, он терпел его только ради мамы, но относился с пренебрежением. Называл дядю бродягой. У него действительно не было постоянного дома. Дядя мог путешествовать месяцами, а потом вдруг объявлялся у нас, одетый с иголочки, в дорогой куртке или модном костюме. И всякий раз отец неизменно говорил, что выручить немного лишних денег с помощью хобби — дело неплохое, но превратить его в способ зарабатывания на жизнь — никуда не годится. В тот год я тоже хотел отправиться с дядей в путешествие, но отец не позволил. А когда дядя попытался уговорить отца, тот просто вышвырнул его из дома. Он был хорошим человеком, мой дядя, но помочь мне справиться с отцом не мог. Дядя уехал на западное побережье, не сказав, куда именно направляется.

Еще некоторое время я продолжал ходить по окрестностям с камерой, делал снимки, надеясь продать их. Мама пыталась защищать меня от нападок отца, но с каждым днем он становился все нетерпимее. Иногда, только подходя к дому, я уже с улицы слышал его вопли. Никогда не забуду, как однажды открыл дверь, а отец стоял передо мной — весь в ссадинах, с кровоподтеками, воняющий керосином, на котором работал мотор его рыбачьей лодки. Он хотел, чтобы я был таким же, как он. Он думал, что я похож на него. — Каитаро бросил тревожный взгляд на Рину. Но она молчала, внимательно слушая его рассказ. — Я пытался найти подходящую работу, но все было не то, а потом…

— Дело дошло до критической точки, — закончила Рина.

Каитаро кивнул, по-прежнему глядя в сторону.

— Отцу удалось договориться, что меня возьмут учеником на рыболовный траулер. Это было выгодное предложение, но мне оно не нравилось. Когда я пришел вечером домой, отец поджидал меня. Его приятели в порту сказали, что я отказался от предложенной работы. Было довольно поздно, в доме стояла тишина, я решил, что родители легли спать. Но отец караулил меня на кухне. Я держал камеру в руке и хотел положить на стол, но он вырвал ее у меня. Прибежавшая из спальни мама потянулась, чтобы утихомирить отца, а он развернулся и с размаху ударил ее. Очень сильно. Помню, мама пошатнулась и упала.

Рина с трудом проглотила застрявший в горле ком. Ни разу в жизни ей не доводилось быть свидетелем подобной жестокости. Она чувствовала, как поднявшаяся внутри волна гнева затопляет ее.

— А я ничего не сделал, — глухим голосом произнес Каитаро. — В большинстве случаев до такого не доходило. Когда он впадал в бешенство, мы с мамой старались не попадаться ему на глаза, пока эмоции не утихнут. Но в тот вечер он по-настоящему ударил ее. Знаете, это ведь не так-то просто — вышибить дух из человека, требуется приложить усилия.

— В случившемся нет вашей вины, Кай, — сказала Рина.

— Нет, есть, — он качнул головой. — Я хотел держаться подальше от дома, с каждым днем возвращался все позже, а в результате это только усугубило ситуацию. И в тот вечер я не пришел маме на помощь, но стоял и ждал, когда отец набросится на меня. Я видел, что он закипает. Рядом с ним на подоконнике был горшок для мисо[53] — слишком старый, чтобы готовить в нем пишу, мама использовала его для выращивания рассады. Им-то отец и запустил в меня, горшок просвистел возле уха, ударился об стену и взорвался фонтаном земли и керамических осколков. И тут мама начала приходить в себя, это отвлекло отца. Она приподнялась на полу. Одна щека у нее сильно опухла, а на виске была кровь. Она крикнула, чтобы я уходил. — Каитаро замолчал и несколько мгновений смотрел на Рину, словно хотел подчеркнуть важность момента. — Мама велела мне уйти, так я и сделал. Я отдал им мою камеру — она стала чем-то вроде арендной платы за крышу над головой. Затем продал мотоцикл, сел на паром и пересек Цугару[54]. С тех пор я не был дома. — Каитаро бросил на Рину быстрый взгляд. Она поняла: он сожалеет, что слишком много рассказал о себе и что сделал это слишком рано. Думает, что ему вообще следовало молчать.

— Вы решили жить самостоятельно. В этом нет ничего плохого. — Рина наклонилась через стол, глядя на красивого молодого мужчину напротив. В нем было столько самообладания и столько стремления к жизни.

— Вы не такой, как ваш отец, — с нажимом сказала она. — Вы совсем другой.

— Надеюсь, Рина, очень надеюсь, — прошептал он.

— Именно так, Кай, — глаза Каитаро потеплели, когда она произнесла его имя. — Я знаю это.

Рука молодой женщины скользнула через стол и накрыла его руку. Прикосновение заставило Каитаро на миг задержать дыхание.