поле «обычно руки дрожат»[351]. Практически за сто лет до этого, Миколай Потоцкий, описывая битву под Кумейками в 1637 году, в которой он разгромил взбунтовавшихся казаков, отметил: «[…] продолжается огонь с обеих сторон, однако с их стороны без ущерба для нашей, поскольку дрожащей рукой не так оружие держат, как той, которая побеждает»[352].

Чем ближе подходил противник, тем сильнее дрожали руки. Кампенхаусен, характеризуя так называемый генеральный залп или залп, даваемый первыми двумя шеренгами пехоты в сторону неприятеля, находящегося на расстоянии едва шести или восьми шагов, писал: «[…] в таком близком соседстве с противником наверняка дрожат руки чуть ли не до плеч и у менее внимательных и не сердитых, не говоря уже о том, что мушкетер иногда сразу после выстрела бросает свое ружье со штыком под ноги неприятеля и доверяет больше своим ногам, чем штыку […]»[353].

В том числе и поэтому не стоит удивляться, что «хоть и частая, стрельба, однако, временами или никакого или небольшой ущерб причиняет противоположной стороне»[354].

Результаты единичных залпов пехотных батальонов мушкетеров были невысокими. Стоит тем не менее подчеркнуть, что их общий, суммируемый в течение длительного времени эффект мог быть значительным. Это приводит к ошибке многих историков, которые все еще, несмотря на растущее количество работ, показывающих, сколь малой эффективностью отличался огонь огнестрельного оружия, переоценивают его роль в уничтожении противника.

Копья против мушкетов

Как же выглядело столкновение мушкетеров и гусар в XVII веке? Со стороны мушкетера оно могло выглядеть следующим образом: мушкетеры выстраивались в шесть шеренг на флангах отряда пикинеров. Когда приближалась кавалерия противника, первая шеренга стреляла с расстояния в несколько десятков метров, демонстрируя свою готовность к сражению, причем от нескольких единиц до нескольких десятков процентов мушкетов не выстрелило, поскольку были плохо заряжены; другие не выстрелили, поскольку солдаты не могли заставить себя выстрелить; а абсолютное большинство тех, кто выстрелил, не пытались точно целиться в атакующих. Их пули прошли над головами врага.

Атакующая кавалерия не испугалась этой демонстрации, поэтому первая шеренга мушкетеров отступила в конец отряда, чтобы перезарядить оружие, а в это время вторая шеренга наклонила стволы своих ружей для стрельбы.

Очередной мушкетный залп. Сильный грохот, вспышка, дым, свист пуль, которые их сопровождают, испугавший и кавалеристов, и их лошадей. Залп, который мушкетеры дали с более близкого расстояния, нес в себе заметно больше демонстрационной мощи, чем первый. Кони проявили признаки беспокойства, некоторые из них отскочили в сторону, однако гусарам удалось привести их к покорности и принудить к дальнейшей скачке в сторону врага. Одна из пуль попала в гусара, однако отскочила от его нагрудника, не причинив никому вреда.

Однако и этот залп не смешал неприятеля, который стремился вперед. Вторая шеренга мушкетеров сделала то же, что и первая: отступила в конец отряда для перезарядки оружия, освобождая место третьей шеренге.

Кавалерия уже рядом. Если залп третьей шеренги не остановит атакующих, мушкетеры всю свою надежду на спасение будут возлагать на отряд пикинеров.

С нескольких метров мушкетеры дали третий залп и, не ожидая его результатов, что есть мочи побежали под защиту пикинеров. Если они успеют за них спрятаться, задача остановить атаку кавалерии падет на плечи копейщиков.

Третий залп, практически прямо в лошадиные морды и людские лица, принес определенный эффект. Конь в первой шеренге пал, преградив дорогу тем, кто скакал за ним. Когда «вал» напирающего отряда прошел, из-под павшего коня выбрался гусар и что есть мочи побежал в сторону своей армии. Нескольких других лошадей потрясла сила ударивших в них пуль, однако они продолжали бежать дальше. Кто-то из гусаров оказался раненным в руку и уронил копье. Оно ударилось о землю, сломалось и оказалось под копытами коня второй и следующих шеренг. Другой гусар получил ранение в ногу, однако из-за болевого шока боли пока не почувствовал. Один из гусаров упал с коня, пораженный пулей в грудь. Нагрудник оказался слабым и не выдержал удара. В кавалерийских шеренгах небольшое замешательство.

Правда, и в этот раз многие мушкетеры не выстрелили, а большая часть стрелявших послали пули в небо, однако демонстрационный эффект залпа огнестрельного оружия с такого небольшого расстояния, а также определенные потери, потрясли атакующих. Это, впрочем, не конец проблем. Перед гусарами оказались пикинеры со своими длинными пиками. Достаточно ли этого, чтобы остановить кавалерийскую атаку?

А как все это выглядело со стороны гусарии? Вместо гипотетического сценария я приведу описание одного из литовских гусаров. Это происходило во время боев за Могилев 16 февраля 1655 года: «[Из] города [Могилева] высыпались пикинеры и мушкетеры перед воротами на Днепр. Наш польный гетман [Винсент Корвин Госевский] приказал нам, гусарам, на них напасть, и мы отважно на них налетели. Выстрелили [в нас] несколько раз и как в стену в нас стреляли, однако Божьей милостью мы никакого ущерба не понесли. Москва начала сразу назад в город отступать, после чего мы, поломав копья [гусары сломали копья о противника], с палашами преследовали отступающих московитов и казаков […]»[355].

И что из этого следует?

Анализ столкновений гусар с неприятелем, пробующим остановить их атаку огнем длинноствольного огнестрельного оружия[356], приводит к двум ключевым выводам. Во-первых, не важно против кого – российских, шведских, немецких или других мушкетеров – была направлена атака гусарии, ее потери от единичного мушкетного залпа были ничтожны. Обычно они ограничивались одним убитым и одним-тремя ранеными, а также как минимум в полтора раза большим количеством убитых и раненых лошадей. Во-вторых, атака гусар могла захлебнуться только в результате слабости их боевого духа или же если бы их кони отказывались подчиняться. Оба данных случая были явлением достаточно редким как в XVI, так и в XVII веке.

Глава 10

Только тот погибнет от ядра, кому суждено быть убитым молнией

Эпоха гусарии была также временем применения на полях сражений артиллерии. Уже в XVI веке была известна и использовалась легкая и мобильная полевая артиллерия, высокую скорострельность которой обеспечивали снаряды, обернутые бумагой[357]. Существовали также различные виды снарядов: от литых ядер, которые своей энергией могли свалить не одного человека, и разрывных гранат до характеризующейся большим полем поражения картечи. Тем не менее польская поговорка, записанная впервые в 1618 году, гласила: «Только тот погибнет от ядра, кому суждено быть убитым молнией»[358].

Неужели эффективность артиллерии действительно была настолько низкой? Обычно да. Хотя достоинством артиллерии в XVIXVIII веках был