– Нет, но Фло решила устроить тематический вечер заранее, – отвечает Эль.

Я гляжу в зеркало и вижу хмурое лицо Эммы.

– Я ни за что не пойду на вечеринку к этой сучке. И тебе, Элеонор, не советую. Пожалуйста, прекрати быть такой доброй. Люди тобой пользуются.

– Если ты имеешь в виду Флоренс, – ее голос становится строже. – То это было почти пять лет назад. Все люди меняются.

Эмма начинается разгоняться по трассе, объезжая другие машины.

– Полегче, Эм, – прошу я.

Мой телефон в очередной раз вибрирует.

Психопат: Я прочитал твой “Норвежский лес”. Почему ты так любишь книги о безысходности и одиночестве?

Я глубоко вздыхаю и стараюсь сосредоточиться на разговоре девочек.

Ах да, вы назовете меня глупой, но иногда мы разговаривали об отвлеченных вещах. О книгах, к примеру. В основном мой кошмар задавал вопросы, касающиеся сугубо моих интересов. Часто он был чрезмерно настойчив, а я… ну знаете, мне действительно интересно с ним разговаривать.

Психопат: поговори со мной, Кэт.

Я такая… ненормальная, да?

– Черта с два, Смит. Люди НЕ меняются, – мы заезжаем на одну из главных улиц Элгина. – Она издевалась над тобой. Она гнобила тебя. И она относилась к тебе не лучше, чем к мухе на ее лобовом стекле. Научись уже отпускать людей, которые и мизинца твоего не стоят.

Эль судорожно вздыхает и бросает, не подумав:

– Зато ты отлично умеешь отпускать людей, Эмма.

Черт, это очень опасная и запретная территория. Я до сих пор не очень посвящена в отношения Эммы и свободного брата Элеонор. К тому же, я никогда не настаивала, видя, как Эм расстраивается лишь об одном упоминании о Блейке Аттвуде.

У всех у нас есть секреты.

Теперь у меня тоже есть мрачный секрет. И я даже не знаю его имени.

Он преследует меня. Он пугает меня. И он… сводит меня с ума.

Лицо подруги бледнеет. Она быстро припарковывает машину и, выйдя, хлопает дверью.

– Я… не хотела, – шепчет Эль и поворачивается ко мне. – Что мне делать?

– Старайся не говорить о Блейке.

– Я знаю, – Элеонор нервно проводит по своим каштановым волосам. – Как думаешь, чай сгладит ситуацию?

Я улыбаюсь.

– Вряд ли, но дюжина пончиков – вполне. Помни, что Эмма – самый отходчивый человек на свете. Идем, не будем заставлять ее ждать.

Клубничные пончики и вправду помогают.

Мы пьем послеобеденный чай и болтаем обо всем на свете. Элеонор теперь занимается на виолончели и собирается участвовать в конкурсе. А Эмма каким-то удивительным образом нашла контакты своего любимого дизайнера и собирается взять у него интервью для блога, количество подписчиков которого неумолимо растет.

Когда разговор заходит обо мне, у меня сжимается горло. Не то чтобы я рассказывала девочкам все о моей жизни – самые глубокие закоулки моей души не знает никто, но мысли о нем… они изводят. И я бы хотела поделиться с подругами, но они наверняка сочтут меня сумасшедшей, поэтому я перевожу разговор в другое русло.

Я поговорю с ними. Обязательно. Как только разберусь с собственной головой и со странной реакцией моего глупого сердца.

Тем временем в кофейне поднимается шум, что вполне нормально для обеда в воскресенье.

– Нильсон пригласил меня петь в дуэте, – щебечет Элеонор, изящно наливая молоко в свой чай, а Эмма бросает напряженный взгляд куда-то за мою спину. – Боже, он лучший на нашем курсе. Буквально. Я боюсь, что…

– Твою мать. Почему он смотрит на тебя, как животное, Катерина? – яростно произносит Эмма, продолжая смотреть вдаль.

– Смотрит кто?

– Тот парень в капюшоне.

Я растерянно оборачиваюсь, чтобы понять о ком идет речь, но Элеонор вцепляется в мою руку прежде, чем я успеваю увидеть задний фон.

– Давайте уйдем отсюда? Сейчас же.

– Хорошо, – я встаю следуя за девочками и пытаюсь разглядеть толпу студентов. – Что происходит?

Эмма наклоняется к моему уху и шепчет:

– Аарон Кинг собственной персоной. Персона нон грата, помнишь?

Помню. Конечно, я помню.

Эмма избегает Аттвуда.

Элеонор – Кинга.

А я – сталкера, чье имя до сих пор остается загадкой.

Улица Элгина встречает нас бурным ветром. Солнце быстро сменилось тяжелыми свинцовыми тучами, обещающими скорый дождь. Я любила погоду Шотландии, но столь резкая перемена порой вводила в депрессию.

Через двадцать минут Эмма довозит меня до Кингстона, и я направляюсь в студию, которую сняла для того, чтобы порисовать пейзажи. Однако темные глаза моего мучителя продолжают преследовать даже без его близкого присутствия.

Не могу понять, встречала ли я его где-то? Без маски? Подобный пустой взгляд я видела лишь единожды, и он принадлежал Кастилу Сноу – наследнику компании “ICE Group”, владеющей чуть ли не половиной страны и контролирующую другую половину через политиков.

Вы не можете избежать фамилии Сноу в Великобритании – ее знают все. Кастил и его отец Уильям Сноу часто мелькают в Daily Mail, и в других не менее известных СМИ. Они чуть ли не могущественнее Королевы, но, конечно же, никто не будет говорить об этом прямо. “Боже, храни Королеву” и все такое.

Все годы обучения я старалась не сталкиваться со Сноу по понятной причине: если этот пугающий парень захочет твоего разрушения – он с легкостью уничтожит тебя и даже не подавится.

Но Кастил не был моим преследователем. В тот самый вечер, когда я случайно лайкнула его фото, первым делом я задала вопрос Элеонор: покидал ли кто-то из пугающей четверки обеденный зал. Я имею в виду, тот самый вечер, когда я впервые столкнулась с ним нос к носу.

Но никто из монстроподобной элиты не последовал за мной. Эль внимательна к подобным мелочам, особенно к мелочам, которые как-либо касаются блондинистого дьявола Аарона Кинга или его друзей.

Ты опять отвлеклась, Кэт. Прекращай думать о… неважно.

Выбрав для нового пейзажа акварель, я увлажняю холст водой и начинаю намечать тон неба. Прекрасные пасмурные оттенки успокаивают меня, как и моросящий дождь за окном, в котором среди оранжево-изумрудных холмов проглядывается верхушка Кингстона.

К середине ночи, у меня готово несколько хороших работ. Я откладываю кисть в сторону, чтобы оценить какой из вариантов можно показать профессору.

А затем в тишине художественной студии раздается глубокий, низкий и опасный голос:

– Я чертовски устал от твоего игнорирования, Катерина.

Моя рука останавливается прямо в воздухе, испортив картину лишним взмахом кисти.

Сердце колотится, и холод охватывает мои нетвердые конечности. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто находится сзади. Его голос, его тяжелый запах и мрачная аура, сжимающая мои внутренности, – всего этого достаточно.

Я откладываю кисть и встаю