Читать онлайн Импринт - Вероника Десмонд

Вероника Десмонд

Импринт

Посвящается каждому, кто неравнодушен к злодеям…

Глава 1. Мотив

“… Но я подожгла потоки дождя,

Касаясь твоего лица, смотрела, как он льётся,

Он обжигал, пока я плакала,

Потому что слышала твоё имя в нём.”

Set Fire to the Rain – Adele.

Лондон, Англия.

Призрак.

– Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в аэропорту Хитроу. Температура за бортом 59 градусов по Фаренгейту, время 16:00. Командир корабля и экипаж прощаются с вами…

Последние несколько дней я только и делала, что думала о возвращении в Англию, но теперь, когда я вижу в иллюминаторе знакомые надписи, размывающиеся под потоком ливня, мне становится дурно.

“Дыши”, – приказываю я себе мысленно и использую дыхательную практику. – “Вдох, задержать дыхание, глубокий выдох. Вдох, задержать дыхание, глубокий выдох…”

Помни о причине приезда, Кэт. Ты разберешься со всеми делами и вернешься в Канаду. Такой был план.

Судя по письмам доктора Уилсона, ситуация в клинике – совсем плачевная. Reed Hospital – дело всей жизни моего умершего отца, и я не могла позволить матери разрушить единственное его наследие. Была бы моя воля, я бы и носа не сунула в эту проклятую страну, где каждое здание, каждый запах напоминал мне о…

Черт!

Честно говоря, десятичасовой перелет прошел замечательно. Я слушала музыку, перечитывала “Экспериментальную психологию” Шнейдер, даже успела поспать, но стоило самолету начать снижение и меня накрыло.

Огромное столпотворение людей лишь усугубляет ситуацию. И я оправдываю себя тем, что моя тревога возникла не на пустом месте. Впрочем, была и другая причина: потаенная, прилипчивая, от которой я, к своей досаде, никак не могла отмахнуться…

Лондон встречает меня хмурым сине-серым небом и бодрящим сырым воздухом. Вылетев из стеклянных дверей Хитроу, я подставляю лицо под капли дождя и делаю глубокий вдох, возвращая утраченное душевное равновесие.

– Почему ты никогда не используешь зонт?

– Прекрати меня преследовать!

– Ты же знаешь, что я не прекращу. Никогда. Возьми мою толстовку.

Глубокий, хриплый тембр у меня в голове перекрывается чужим вежливым. Знакомым. Я не сразу осознаю, что обращаются именно ко мне.

– Мисс Рид?

Темнеющее небо скрывается за черным зонтом. Когда я опускаю голову, то вижу Морриса, любезно ожидающего меня с табличкой.

– Что? – бормочу я.

Господи! Да что со мной не так?

– Мисс Рид, садитесь в машину, – громко произносит водитель. В его темных волосах виднеется седина, а вокруг добрых карих глаз появились морщинки. – Это весь ваш багаж?

Я растерянно гляжу на свой единственный небольшой чемодан и киваю. Никогда не видела смысла таскать с собой кучу одежды, а вот книги… книги занимали, пожалуй, большую часть моих вещей.

– Вы… – начинает мужчина, но тут же замолкает.

Семь лет прошло, было так странно видеть мистера Морриса. Наверное, мужчина разделял те же чувства, что и я.

Смятение. Название этого чувства – смятение. И оно будет преследовать меня еще долгое время, я уверена.

– Вы так выросли, – в конце концов говорит мистер Моррис, морщинки вокруг его глаз становятся выраженнее, когда он улыбается. – Миссис Рид дала четкие указания привезти вас домой, как можно раньше. Но полагаю, вы не намерены следовать ее плану?

Я широко улыбаюсь, наконец приходя в себя, и крепко обнимаю водителя, которого я видела чаще, чем свою мать. Руки мужчины хлопают меня по спине. В нос ударяет терпкий древесный запах парфюма, крепко въевшийся в его коричневое пальто.

Я зажмуриваюсь, на миг возвращаясь в детство, и шепчу:

– Отвезите меня на Джеймс Стрит.

– Конечно, мисс.

Выехав из Хитроу, снова и снова прокручиваю список действий на ближайшее время. Если повезет, я закончу все дела за месяц. Если же нет… что ж, придется потерпеть.

Я зарываюсь носом в серый пушистый шарф и разглядываю сверкающие огни города. Лондон почти не изменился. И в то же время он стал больше, опаснее… страшнее. Были ли я рада, что вернулась в Англию? Я усмехаюсь, проезжая мимо любимого паба. Ярко-красный фасад, встроенный в скучный английский дом, зеленая дверь и надпись “Patty&Bun”. Все же некоторые вещи остаются неизменными.

Я беру еду на вынос, прихватив картошку мистеру Моррису. Наконец сердце успокаивается, и я снова могу нормально дышать. Бургер оказывается просто отменный. Такой, каким я его помню: говяжья котлета, три ломтика сыра, мало кетчупа и много горчицы. Эта Пэтти определенно знает толк в бургерах.

Мама с сестрой жили в Белгравии – центральном районе Лондона, в шикарном белоснежном таунхаусе, который был давно нам не по карману. Но когда миссис Рид умела правильно расставлять приоритеты?

– Катерина, ты приехала! – Мари сидит в гостиной, обложенная учебниками. Она явно готовилась к экзаменам, хотя на ней был надет строгий серый костюм, словно она собиралась ужинать с премьер-министром Великобритании, а вовсе не со своей сестрой.

Мы виделись совсем недавно: Мари прилетала в Ванкувер во время ее летних каникул. Но обнимая сестру, я все равно осознаю, насколько же сильно я соскучилась.

– Почему ты так одета? – спрашиваю я, стягивая с себя пальто.

– Мама забронировала столик в Ормер Мейфор, – Мари поправила ее светлые волосы, которые я растрепала своей пятерней. – Ты не знала?

Конечно же, нет. Если бы знала, то сразу бы отказалась.

Показываться в элитном обществе сплетников и настоящих заноз в заднице – последнее, что я собиралась делать в свой первый день после приезда. Однако маму это, по всей видимости, не заботило.

– Ты приехала! – восклицает миссис Рид, спускаясь по витой лестнице. Ее обесцвеченные волосы идеально уложены, а худую фигуру обтягивает черное платье-футляр. Она целует меня в обе щеки, и я заставляю себя не морщиться от сладкого запаха ее парфюма. – Боже мой, ты выглядишь просто отвратительно, Катерина.

Я пропускаю мимо ушей ее комментарий по поводу моей внешности. В конце концов, она никогда не была мной довольна. А мне, в свою очередь, были всегда безразличны ее оценки.

Ну, почти всегда.

– Твой самолет сел четыре часа назад, что ты делала все это время?

– Пробки, – вру я, обнимая Мари за плечи. – Я не собираюсь ужинать сегодня в Ормере, мама. У меня был десятичасовой перелет, и все, что я хочу, – это принять горячий душ и побыстрее заснуть.

Ее губы складываются в одну тонкую линию.

– Это не обсуждается. Тебя не было почти семь лет! Мы обязаны