– Меня уже жалеют втихомолку, не предлагай еще и публичный позор. – В безмолвной мольбе он потерся о ее щеку щекой. – Эвер подарил меня тебе. Мне не нужна другая.

Кимико улыбнулась, но как-то безрадостно.

– Я тоже должна кое-что тебе рассказать. Например, то, что моя мама – самая большая сплетница в Кейши. Так что публичность нам гарантирована. И у меня тоже есть обязательства перед моей семьей. Предполагается, что я должна улучшить родословную Миябэ, выйдя замуж за потомственного наблюдателя. И я не могу уехать из Кикусавы, потому что моя семья – хранители святилища.

Квен не хотел слушать доводы, даже самые справедливые.

Кимико помолчала.

– Но…

У него екнуло сердце.

– Если я правильно понимаю ситуацию, такой шанс дается раз в жизни. Думаю, я смогу убедить своих в том, что для семьи это очень даже выгодно, если я заполучу в мужья целого Стармарка. – Прежнее спокойствие Кимико мало-помалу сменялось нервозным возбуждением. – Если, конечно, ты не пошутил.

У Квена буквально отнялся язык – но он знал дюжину способов умолять, для которых слова и не требовались. На пятом она уже улыбалась. На восьмом взяла его за руки:

– Достаточно. – Кимико раскраснелась, сердце у нее забилось быстрее. – Если ты поможешь уладить дела с моей семьей, я согласна начать сватовство.

Элоквента ничуть не волновало, что она выдвинула какие-то свои условия. Он выполнит все требования. С радостью.

– И… мы же сможем обсудить все подробнее? Не сейчас, конечно. – Высвободив руки, Кимико попятилась к двери, приняв позу извинения. – Мне пора работать. В святилище. Фестивальные дела.

– Я найду тебя в школе, – пообещал Квен. – Только… еще одно.

Она ждала.

– Традиция требует, чтобы пара подкрепила свое намерение продолжать отношения, сделав друг другу… что-нибудь приятное.

– А. Конечно. – Она протянула руку.

Элоквент понял, что выразился излишне деликатно. Он не подал виду и хладнокровно, как только мог, пожал протянутую руку, но его разочарование, видимо, трудно было скрыть.

– Я должна тебя поцеловать? – Судя по тому, как озорно блеснули ее глаза, Кимико поняла все с самого начала.

– Это соответствовало бы традиции.

Кимико наморщила нос:

– Знаешь, меня вечно принимают за мальчика, с раннего детства. Представляю, как меня начнут дразнить, когда станет известно, что я в нашей паре взяла на себя мужскую роль поклонника. Но… меня это не смутит – если тебя не смущает. – И, к его удивлению, она отвесила учтивый поклон, по-прежнему держа его за руку. – Надеюсь, в этот раз красноречие мне не откажет, ведь слова бессильны перед такой красотой. Затми самые яркие звезды и веди меня, ибо я не вижу перед собой пути.

Откуда она знала, какую традиционную формулу следует произнести? Квен представления не имел. Может, в книгах наблюдателей есть главы о волчьих и собачьих кланах? Еще более интригующими были дразнящие нотки в ее речи, а также то, как изящно она обыграла и его имя (Элоквент на древнем языке людей означал «красноречивый»), и историю клана. При всей своей рыцарской позе Кимико ни на миг не забывала о милых женских хитростях. Квену очень хотелось попробовать ее вкус, проверить, не перерастет ли его и без того горячий интерес в настоящий пылающий костер. Но… единственный поцелуй, которого он был удостоен, пришелся на тыльную сторону ладони.

А потом она ушла.

Глава 23

Тревожные новости

Наутро после Звездного фестиваля Кимико и мальчики шли в школу не торопясь.

Представление в Нью-Саге собрало целую толпу зрителей и вызвало бурные аплодисменты, а любители диковинок толпились у школьных киосков даже после того, как были распроданы все сувениры.

После сотен звездных фонариков, запущенных на празднике, Суузу явно хотелось более тихого неба. Поэтому Кимико снова пригласила его и Акиру в святилище Кикусава, которое находилось на окраине города. Потихоньку, чтобы ее семья не заметила, они взобрались на крышу храма и уселись спиной к огням Кейши. Давно пора было ложиться спать, а Кимико все любовалась узорами, выложенными на небе мерцающими звездами, и ни о чем не думала.

Лишь после того, как задремал Акира, удобно свернувшись калачиком рядом с товарищем по «гнезду», Суузу поинтересовался, почему она весь вечер молчит. Но Кимико пока не находила слов. Ее помолвка с Элоквентом была слишком стремительной, чтобы в нее поверить, и слишком странной, чтобы о ней рассказывать.

Увидев беспомощность в позе девушки, Суузу кивком поманил ее ближе и подтянул к себе. Опершись на второе плечо Суузу, она нашла утешение в его спокойствии. Мальчики провели ночь в архиве. По дороге в школу друзья остановились купить горячие фрикадельки и сладкий картофель, приготовленные на пару.

– О-о, – прошептала Кимико.

Потому что у ворот школы, скрестив на груди могучие руки, стоял Сентинел Скайбеллоу.

– У нас проблемы? – рискнул спросить Акира.

Крепкий, грубоватый начальник службы безопасности пристально смотрел на них.

– А у вас есть основания ждать проблем?

– Вроде никаких! Правда, мы провели ночь за пределами кампуса.

– Я знаю.

Акира занервничал:

– А это запрещено каким-нибудь правилом?

– Вы ознакомились с ученическим справочником? – вежливо осведомился Сентинел.

– Я ознакомился, – тихо сказал Суузу. – Ответственность лежит на мне.

– Знаю, – повторил Сентинел, амарант из клана собак.

Кимико не знала, как Сентинел связан с имением Стармарков. Тоже собака, он, по всей видимости, не принадлежал к стае Кейши, учитывая его копну каштановых волос с серебристыми кончиками и светло-серые глаза. Значит, вошел в клан, женившись? Или, правильнее сказать, породнившись с ними? Примерно так, как войдет она.

Кимико вяло принялась извиняться:

– Акира и Суузу проводили меня до дома и остались ночевать.

– Я понял это по вашему следу.

Значит, проследил за ними до святилища.

– Извините за беспокойство, – пробормотала она.

Сентинел потер плечо:

– Вы оставались на добром пути, вы выбрали безопасное логово. Учитывая все обстоятельства, у меня нет претензий.

Кимико порадовало то, что разговор прошел гладко, но она не могла понять, почему пес говорил так… хмуро.

В школе царило подавленное настроение и напряженность, но Кимико не могла понять, почему так и что происходит в школьных коридорах. Ясно было лишь, что амарантам, похоже, известно что-то такое, чего не знали люди.

В их классе стояла госпожа Ривз с приклеенной к лицу улыбкой. Ее размеренные интонации были нейтральными, но в позе учительницы Кимико заметила признаки беспокойства. Однако ее одноклассники-амаранты не выказывали ничего, кроме почтительного внимания.

Госпожа Ривз привлекла внимание класса:

– Сегодня утром нас посетят авторитетные и известные гости, которым предложили побывать на наших занятиях. В Кейши в настоящее время находится отряд клана Элдербау вместе с несколькими наблюдателями, которые тренировались вместе с Собратьями.

По комнате пронесся возбужденный шепот.

Стая Элдербау была одной из старейших и, пожалуй, самой известной волчьей стаей, во многом благодаря тому, что Адуна-со Элдербау, пресс-секретарь волков, входила в число Пятерых.

Госпожа Ривз продолжила:

– Гости будут заходить в классы поочередно, чтобы посетить все. Поскольку некоторые из вас уже упоминали, что им было бы интересно поближе познакомиться с Собратьями, я попросила, чтобы перед нашим классом выступил наблюдатель Армстронг.

Юта