– Почему она меня с собой не взяла? – канючил Степка. – Там у них варенье и огурчики соленые-е!

– Варенье и огурчики у тебя и дома есть. Прекрати пинаться, ты уже большой. Мне тяжело.

Ася поставила его на пол и дала легкого шлепка.

– Залезай под душ.

Через десять минут чистый и умиротворенный Степка лежал в кровати. Ася сидела рядом и читала вслух «Приключения Незнайки».

– Мам, – Степка широко и сладко зевнул, – правда, этот Незнайка – дурак?

– Почему? – Ася опешила от такой постановки вопроса.

– Ну как это он ничего не знает? И стихи сочиняет какие-то дурацкие.

– Думаешь, стихи легко сочинять? – улыбнулась она.

– Думаю, да.

– Ты разве пробовал?

– А зачем? Мне не надо, я буду доктором, как папа.

– Ну хорошо, давай спать.

– Давай. Мам!

– Что еще?

Степка широко распахнул ясные серые глаза.

– Правда, папа хороший? Самый лучший? Да?

– Да. – Ася быстро кивнула и отвернулась. – Спи.

16

Утром она позвонила Алексею.

Сергей только-только ушел, Нинюся отсыпалась после вчерашней вечеринки, Степка увлеченно играл машинками, сидя на ковре в детской.

Трубку долго не снимали. Ася слушала далекие тихие гудки и молила бога, чтобы все оказалось в порядке.

– Да, – произнес наконец знакомый голос.

– Это я.

– Доброе утро.

– Как ты?

– Ничего.

– Давно проснулся?

– Только что.

– Записку мою прочел?

– Какую записку?

– Ту, что на столе.

– Нет. Погоди. – Раздался приглушенный стук, он положил трубку. Ася терпеливо ждала, пока не послышался шум возвращающихся шагов.

– Малыш, ты здесь? – голос Алексея звучал хрипловато.

– Да.

– Спасибо. Я никогда этого не забуду.

– Не за что. – Ася улыбнулась. – Что ты собираешься сегодня делать?

– Черт его знает. Еще не думал.

– Ну, хорошо. Я вечером заскочу. Ненадолго.

– Почему ненадолго?

– Вчера у меня чуть не возникли проблемы. Слава богу, все обошлось.

– Настя… ты прости, я… вел себя, как скотина.

– Леша, я этого не заметила. Все, давай, до вечера.

– Давай.

Ася нажала на рычаг, чувствуя, как за спиной вырастают крылья.

Все обошлось, ничего страшного не случилось, они вдвоем выстояли, выдержали, победили болезнь, отчаянье, мрак!

Весь день она с трепетом ждала вечера, боясь ошибиться в своих предположениях. Однако все действительно оказалось хорошо, просто замечательно.

Алексей выглядел гораздо лучше вчерашнего, был совершенно трезв, шутил, смеялся и даже угостил Асю отбивными собственного изготовления.

Мороз, накануне крепчавший, немного спал, и она вытащила его погулять.

Они бродили по улицам, обнявшись, не опасаясь, что кто-нибудь узнает их под покровом темноты, и болтали. Ася рассказывала о своих девчонках, о том, какого труда ей стоило создание ансамбля, о вчерашнем фестивале.

Алексей слушал ее внимательно и с интересом.

– Знаешь, – проговорил он, когда она закончила, – в детстве мне ужасно нравилась одна девчонка из нашего подъезда. Она занималась балетом, была вся такая стройненькая, тоненькая. Я даже жалел, что родители меня не отдали в балетную школу.

– Ты? – Ася со смехом оглядела его крепкую, прочно стоящую на земле фигуру.

– Да. Потом, позже, я попытался за ней ухаживать.

– А она?

– Известно что. – Алексей лукаво улыбнулся. – Шарахнулась от меня, как от чумы. Я тогда во дворе считался первым драчуном.

– Ну ты и сейчас недалеко ушел, – поддела Ася.

Его лицо стало серьезным.

– Нет, Малыш, сейчас другое. – Он обнял ее покрепче. – Все-таки я ее доконал, эту балерину. Как-то она разрешила проводить ее до своей балетной школы и обратно, а потом мы целовались в подъезде. Долго, пока не вышла ее мать, которая была на ножах с моей: они жили прямо под нами, и мы вечно заливали им потолок.

– И что было?

– Ой, что было! – Алексей округлил глаза. – Нам ведь только четырнадцать стукнуло.

– Лешка, слушай, а где твои родители? Мама?

– Родители умерли. Один за другим, сначала отец, после мать. Пять лет назад. Это их квартира.

Ася тихонько кивнула и плотнее прижалась к его боку.

Они остановились у газетного киоска.

– Жаль, закрыто. – Алексей поглядел на часы. – Немножко не успели.

– А что ты хотел?

– Книжку купить. Я тут всегда беру. Воронина.

Ася искоса смотрела на него, стараясь, чтобы он не замечал ее взгляда.

Сейчас Алексей выглядел так, как десятки других московских парней: самый обыкновенный, по-своему обаятельный и даже красивый – по-мужски, неброско, сдержанно. Таких сплошь и рядом можно встретить на улице, в магазинах, в метро. Разве что одет не слишком шикарно, но вполне приемлемо.

Ася решила воспользоваться моментом и сказать то, что беспокоило ее с самого утра.

– Леш, с завтрашнего дня нужно искать другую работу. Тебе нельзя долго сидеть дома.

– Я знаю, – легко согласился Алексей.

– Ты завтра походи сам, посмотри, может, что-нибудь подвернется. И я тоже погляжу.

– Хорошо.

Они немного помолчали.

– Леша, – Ася взяла его за руку, – скажи… ты хотел бы, чтобы я была твоей женой?

– Ты и так моя жена. – Алексей по-хозяйски обхватил ее за локти, притянул к себе. – Холодно, Малыш. – Он поглядел на нее тем особенным взглядом, долгим, пристальным, от которого у Аси по спине ползли мурашки и начиналось сладкое головокружение, и повторил: – Холодно. Пошли домой, согреемся.

Обнявшись, они дошли до дверей квартиры.

Ася едва успела повесить пальто, и тут же Алексей настойчиво подтолкнул ее в комнату.

– Проходите, сударыня.

– Я же в сапогах!

– Меня это не напрягает.

Он уложил ее на диван. Его ладони были прохладными и касались ее тела медленно, не спеша, будто изучая на ощупь. Ася судорожно сглотнула и потянулась привстать.

– Тс, не рыпайся. Лежи смирно. Поняла?

– Да, – почти беззвучно прошептала она, – я тебя люблю.

Алексей погладил ее по голове, потом так же, не торопясь, стянул с нее джемпер. Нагнулся, расстегнул сапоги, снял узкую короткую юбку.

Она лежала совсем без одежды и сгорала от желания.

– Пожалуйста… Алеша…

Алексей склонился над ней, невозмутимо пожал плечами.

– Чего изволит мадам?

– Я… умираю…

Он улыбнулся.

– Все будет хорошо, мадам, вы останетесь живы.

Ася с силой рванула его рубашку. Раздался треск.

Теперь внезапно все изменилось, точно ударил электрический разряд, разделив пространство на магнитные полюса.

Они сжимали друг друга в объятиях с такой силой и яростью, словно хотели причинить боль, возможно большую и ощутимую. Никогда прежде Ася не испытывала столь ошеломляющих, ярких, пугающих чувств.

Она не узнавала себя, презирала себя, восхищалась собой. Она боготворила себя…

17

– Ты что, завела любовника? – спросила Кристина на одной из репетиций.

Ася замерла, держа в руке только что вынутую из магнитофона кассету.

– Я? Любовника? Кристя, ты в своем уме?

– Какая-то ты странная стала последнее время. Взгляд отрешенный,