Глава 10

Разрешение на силу. Подготовка к очистке площади

Два приказа санкционировали кровопролитие 3 и 4 июня. Первый, изданный 1 и 2 июня Центральной военной комиссией под председательством Дэн Сяопина, предписывал НОАК «очистить площадь» (цинь чан), то есть взять Тяньаньмэнь под свой контроль к 4 июня. Вторая команда, переданная в устной форме офицерам и солдатам НОАК вечером 3 июня, разрешила военным применять огонь на поражение по мере продвижения к площади. В предыдущих отчетах о военных репрессиях предполагалось, что приказы были, но подробности неизвестны. Если письменные приказы и существуют, они до сих пор остаются недоступными для исследователей. Тем не менее дневник Ли Пэна наряду с исследованиями У Жэньхуа и показаниями солдат подтверждает, что партийные и военные лидеры разработали и официально утвердили планы, в результате которых солдаты и танки бесчинствовали на улицах Пекина и убивали безоружных мирных жителей.

Некоторые наблюдатели считают, что подготовка к жестокому подавлению демонстрантов военными началась 23 апреля 1989 года. В 2003 и 2004 годах Ли Пэн комментировал свой рабочий дневник весны 1989 года. Это были скорее мемуары, чем дневник. Он так и не был официально одобрен к публикации. Однако в 2010 году дневник появился в интернете, затем был напечатан гонконгским издательством. Этот дневник проливает свет на принятие решений и образ мыслей высших партийных и военных лидеров в 1989 году. Когда Бао Тун прочитал записи Ли, по словам журналистки Луизы Лим, он «полностью изменил свое понимание»[29]. Бао Тун считает, что Ли Пэн тайно встретился с Дэн Сяопином и Ян Шанкунем 23 апреля 1989 года, осуществив заговор, использовавший студенческое движение как предлог для смещения Чжао Цзыяна с поста генерального секретаря КПК. Приказ НОАК о насильственном прекращении протестов в июне 1989 года, когда студенческое движение уже пошло на убыль, по предположению Бао, был последним шагом этого заранее обдуманного плана[30].

Мое прочтение дневника Ли Пэна в этом отношении отличается от прочтения Бао Туна отчасти потому, что Ли не дает четкого указания, имел ли он в виду встречу в тот же день или возможную встречу в будущем. Если судить по контексту, Ян Шанкунь сказал Ли Пэну, что они должны встретиться с Дэн Сяопином, а не то, что они уже говорили с Дэном[31]. Хотя комментарии Ли о событиях 23 апреля довольно двусмысленны, чтобы свидетельствовать о продолжительном заговоре, его описание конца мая и начала июня 1989 года показывает, как проходили репрессии.

Ли Пэн вспоминал, что 29 мая 1989 года он председательствовал на заседании Постоянного комитета Политбюро, где обсуждалось, «как очистить площадь Тяньаньмэнь, которая была оккупирована» теми, кого он называл «бунтующими студентами». В дневниковой записи Ли за тот день отмечалось, что главная проблема при расчистке площади заключалась в том, что «армия должна войти и мы должны избежать кровопролития» [Чжан 2010: 264]. После введения 20 мая военного положения армия в основном избегала ожесточенных столкновений, массовое сопротивление гражданского населения не позволило военным пробраться к площади Тяньаньмэнь. 24 мая войска отошли и перегруппировались. К 29 мая Ли Пэн знал, что НОАК будет приказано выйти на площадь. Ему и его коллегам так и не удалось придумать реальный способ, как добраться до площади без потерь для армии. Стремление Ли избежать кровопролития, возможно, было искренним, но к реальности оно имело примерно то же отношение, что и заявление Гарри Трумэна от 25 июля 1945 года о том, что атомная бомба имела «чисто военные цели» [Truman Papers 1945]. Приказ армии очистить площадь значительно увеличил вероятность кровопролития. Как пишет Тимоти Брук, «вторжение в Пекин войск, вооруженных смертоносным штурмовым оружием, не было планом, подходящим для контроля над городом, населенным 11 млн враждебно настроенных жителей. Потери не могли быть минимальными» [Brook 1992: 7].

Ли Пэн напомнил, что 31 мая 1989 года Дэн Сяопин и Ян Шанкунь подписали планы ввода НОАК в Пекин. Затем штаб военного положения передал планы «в виде приказа» Пекинскому, Шэньянскому и Цзинаньскому военным округам, а также силам ВВС [Чжан 2010: 272].

Цзо Иньшэн, заместитель командира 15-го воздушно-десантного корпуса, участвовал в разработке планов продвижения и очистки площади. «Это, – писал Цзо в 1989 году, – был особый план, ничего подобного я не встречал в своей жизни». Цзо признал, что столкновение со «злонамеренными плохими людьми, смешавшимися с массами, которые были обманом вовлечены в радикальные слова и поступки», полностью отличалось от всего, чему он когда-либо учился. Цзо, чье подразделение вылетело в Пекин из провинции Хубэй 20 мая, в своем ретроспективном отчете не предоставил оперативных подробностей о наступлении 15-й воздушно-десантной дивизии, но он зафиксировал «руководящую идеологию» этого плана, которая заключалась в защите людей и учащихся, государственного имущества, вооружения и военной техники, а также в безопасности солдат «в максимально возможной степени». Конечно, признал Цзо, эти принципы были подчинены «решительному выполнению задачи», поставленной 15-й воздушно-десантной дивизии. Задача заключалась в том, чтобы очистить площадь Тяньаньмэнь[32].

Воздушно-десантная дивизия под командованием Цзо Иньшэна направилась к площади только 3 июня, но, по словам Ли Пэна, многодневный ввод войск в Пекин начался с тайного появления войск двумя днями ранее. Ли писал, что передовые силы двинулись в четверг 1 июня под покровом темноты через подземные туннели бомбоубежищ к Большому залу народных собраний, находящемуся к западу от площади Тяньаньмэнь. К трем ночи 2 июня, по словам Ли, 25 тысяч солдат и офицеров спрятались в Большом зале народных собраний, комплексе зданий Министерства общественной безопасности к востоку от площади и в районе ворот Тяньаньмэнь на севере; еще три тысячи солдат заняли позицию на юге. Согласно утверждениям Ли, армия фактически окружила площадь Тяньаньмэнь [там же: 286, 288].

Не все войска использовали подземные туннели. Некоторые выдавали себя за гражданских лиц и входили в город пешком или ехали на общественном транспорте. В 1:10 ночи в пятницу 2 июня одно из подразделений НОАК получило приказ «замаскированным войти в город». Вскоре после полудня, после безумной спешки с покупкой гражданской одежды, солдаты надели нелепые «тренировочные штаны, рубашки в гонконгском стиле, спортивную одежду, нижнее белье большого размера, маленькие куртки… все разноцветные и разномастные».

Когда они направились к центру города по трем заданным маршрутам, некоторые из них несли ракетки для бадминтона и выдавали себя за безработную молодежь; другие держали в руках туристические карты и путеводители с достопримечательностями. Бойцы подразделения придумали отговорки на тот случай, если подозрительные жители Пекина будут задавать вопросы. Некоторых солдат действительно остановили гражданские, а другие заблудились, но к 18:00 они все достигли места назначения[33].

Многим солдатам в штатском удалось проникнуть в Пекин, потому что у них не было оружия. Доставить оружие скрытым войскам было отдельной проблемой. Одетый в синие штаны и серую рубашку молодой солдат 65-й армейской группы по имени Чэнь Гуан сел в переоборудованный автобус, полный ящиков с оружием и патронами. Чэнь прибыл к Большому залу народных собраний на западной стороне площади Тяньаньмэнь 3 июня после 15:00 [Lim 2014: 15]. Чэнь благополучно добрался до места назначения, но другие автобусы, перевозившие оружие и боеприпасы в сторону площади Тяньаньмэнь, были заблокированы жителями Пекина [Brook 1992: 102]. Чэнь сказал, что по прибытии к Большому залу он был одним из 15 тысяч солдат, получивших приказ отправиться в Сидань, чтобы вернуть оружие, «украденное» пекинцами, но толпы блокировали войска, отступившие к Большому залу около восьми вечера [Jacobs 2014].

Согласно внутреннему отчету, опубликованному Пекинским отделом Народной вооруженной полиции, высший руководитель Пекинского военного округа (командующий Чжоу Ибин