отвернул голову, явно показывая что сотрудничать не намерен. Тарас только наградил его яростным взглядом из единственного глаза и гордо промолчал. Что ж, ожидаемая реакция. Один взрослый, убеждённый националист и наверняка сам убивал врагов, так что готов к жёстким методам допроса. Молодой, скорее всего, слабее духом, только напичкан пропагандой старших товарищей о превосходстве украинской нации над всеми остальными. Типа, мы Чёрное море вырыли, все великие люди древности имели украинские корни и даже сам Иисус Христос ставил их выше чем евреев… Другое дело что и знает он явно меньше чем тот же Тарас. Сломать его легче, особенно учитывая те некоторые знания которые Саше успели рассказать и показать в учебном лагере. Там не заморачивались гуманизмом, всё было предельно ясно и понятно. Если готовят диверсантов-разведчиков то их учат тому как развязывать языки всем кто сможет знать что-то полезное. Причём, в самые сжатые сроки. И что делать с теми кто случайно на них наткнулся тоже. Ну а о судьбе взятых «языков», после того как они расколются до конца, гадать глупо. Не таскать же их с собой весь рейд? Это только армейские разведчики могут постараться вывести ценного вражеского офицера к своим, чтобы того допросили более знающие люди в штабе. А вот диверсантам всё приходится делать самим… В том числе заниматься тем чем большинство бы точно побрезговало. Приказ прежде всего, а все сантименты и переживания при возвращении на базу. Если оно вообще состоится…

А так как Александр был здесь единственным таким диверсантом то и справляться со всеми обязанностями придётся самому. Не на кого перекладывать грязную работу. Вроде, родная страна, не вражеский тыл, но и сдать просто так после допроса националистов НКВД нельзя. Они непременно расскажут кто их взял в плен, опишут его внешность… И потом лишь вопрос времени когда рапорт местных чекистов дойдёт до Москвы, где его прочитают и сделают правильные выводы. Охота за ним снова возобновится, а это явно осложнит его борьбу против «мельниковцев» и «бандеровцев». Нет, нельзя оставлять их в живых! Да и, честно говоря, не особо и хочется. Каждый из них, когда соглашался бороться против советской власти, наверняка знал какими могут быть последствия лично для них, а значит и выбрал свой жизненный путь опасности и возможной смерти. Так же как и сам Александр. Некого обвинять, это был его и их выбор…

— Не хотите? Я понимаю, кому же охота выдавать своих боевых товарищей и друзей, верно? — спросил он, вставая на ноги и взяв с верстака нож. — Но ваша проблема в том что мне нужна эта информация. И я её всё равно узнаю. Не буду врать, скажу прямо — из этого склада вы живыми не выйдете. У вас есть выбор только в способе смерти. Расскажете всё что мне нужно? Умрёте быстро и легко. Станете упираться? Увы, но тогда мне придётся причинить вам очень много боли. Я не изувер или садист, мне не доставляет удовольствия мучить вас… Поэтому даю вам минуту на размышления. Просто подумайте об одном… Там, куда вы совсем скоро попадёте, вас будут волновать совсем другие проблемы чем то что случится с вашими товарищами. Время пошло…

Как Саша и подозревал, никто из них не согласился на его условия. Каждый думал что сможет выдержать боль и остаться верным своим убеждениям. Вот только если дух и был твёрдым то тело явно оказалось слабее.

Мысль Александра о том что молодой «Хохол», который оказался Михасем, послабее чем Тарас, была верной. Потребовалось всего десять минут чтобы он заговорил. Три сломанных пальца и угроза выколоть глаз как товарищу сделали своё дело. Рыдая от боли и обоссавшись от страха молодой националист рассказал всё что мог, Саша чувствовал что тот готов был на всё чтобы избавиться от мук. Хоть этой информации было и немного, но уже что-то. Пара фамилий и место жительства одного из своих товарищей… Уже есть куда двигаться дальше. Он говорил и говорил, захлёбываясь от ужаса когда окровавленный нож Александра замер в сантиметре у его глаза. Кололся по полной, несмотря на злобное рычание лежавшего рядом взрослого мужика. Ему уже было всё равно… Ушёл он легко и быстро, как Саша и обещал. Неожиданный удар ножом в сердце и вздрогнувшее тело Михася окончательно успокоилось, лишь последние слёзы из распахнутых глаз скатились по щекам…

Тарас оказался гораздо крепче. Чтобы добиться от него хоть какой-то информации Александру пришлось потрудиться почти два часа. Морально это было очень тяжело, его самого дважды вырвало, в глазах мутило… Но каждый раз когда ему казалось что он больше не сможет быть мясником и накатывало сильнейшее желание милосердно добить националиста, то стоило вспомнить об Одессе, Аллее ангелов, и дяде Юре, как под новой вспышкой ярости ему чуть легчало. В конце концов, воля Тараса не выдержала боли измученного тела и он кое-что поведал…

Оказалось, есть некий краевой проводник, Дмитро Мирон из какой-то Краевой экзекутивы, назначенный в начале мая для подготовки нового вооружённого восстания по всей западной Украине, после того как прежнее провалилось из-за своевременных действий НКВД. Этот Мирон сейчас прячется где-то на конспиративной квартире во Львове у надёжных людей. Имеет прямые связи не только с Мельником но и Бандерой, хотя те друг друга на дух не переносили из-за внутренних разногласий. Где именно и у кого конкретно Тарас не сказал. Не знал сам? Или всё-таки смог сдержаться и не раскололся до конца? Скорее всего первое предположение, учитывая законы подполья и строгую конспирацию ОУН.

Уже было почти десять часов вечера когда Саша понял что пора заканчивать. Ему было плохо от того что пришлось сделать с Тарасом, но было ясно с самого начала что тот начнёт запираться и дело кончится пытками. Инструктор объяснял разницу между допросами второй и третьей степени, но мужик был не дурак и знал что живым Саша его не выпустит. Поэтому пришлось давить на единственную слабость что осталась у Тараса — спасение от боли в виде милосердной смерти. На это Александр и сделал упор… Семь сломанных пальцев, оба глаза, раздавленные яйца и проворачивание ножа в нервных узлах (подмышечная впадина, пах, солнечное сплетение), четырежды потерянное сознание… Такой ценой была добыта информация про Дмитро Мирона, который был довольно важной шишкой в ОУН. Быть следователем, судьёй и палачом в одном лице это тот крест который Саша добровольно на себя взвалил чтобы приблизиться к тем кто напрямую угрожал его стране. Очень грязно, кроваво