Привычным движением выхватив из-за пояса своё холодное оружие Саша довольно оскалился, чувствуя что выполнил первый этап своего грандиозного плана — нашёл тех кто ему подробно расскажет о националистах и их планах. Макс Пейн приехал на станцию Роско-стрит и начал идти по следу… Даже время почти совпадает.

Понятно, что оба этих кадра не горят желанием поделиться своими знаниями, но в том же учебном лагере курсантам уже начали рассказывать как добиться нужных сведений используя подручные предметы и минимум времени. Допрос первой, второй и третьей степени… Да, это будет грязно и очень больно, но Саша был твёрдо убеждён что поменяйся они ролями то эти двое нисколько бы не колебались, измываясь над ним. Причём не только ради информации но и просто чтобы побороть свои вечные комплексы, а заодно показать ненавистным «москалям» насколько «великие копатели Чёрного моря» превосходят их по всем отношениям. В том числе в искусстве причинения боли и мучительной смерти.

Заревел словно разъярённый бык Тарас быстро взмахнул ножом снизу вверх и Александр с трудом успел отшатнуться, не ожидая от взрослого мужика такой скорости. Да, недооценка противника едва не сыграла с ним смертельную шутку. Надо быть осторожнее…

— Обходь його по стіні і коли я скажу нападай! — скомандовал тот своему товарищу, не отрывая злобных глаз от Саши. Весь напружинившись он ждал момента для атаки. — Ти хто такий? Для чого прийшов? — чуть прищурившись поинтересовался Тарас, медленно заходя слева и вынуждая его повернуться к «Хохлу» правым боком.

Саша решил не скрываться, зная что из этого склада выйдет живым либо он либо эти двое. Но не все вместе.

— Я русский, точнее, теперь уже советский. Пришёл вас убить… — честно признался он, глядя прямо в глаза мужику, но не забывая боковым зрением следить и за молодым. — Очень не люблю украинских националистов, понимаешь? Особенно когда они сжигают людей заживо и потом орут «Москаляку на гиляку!» Когда я это слышу то у меня сразу возникает желание сделать то же самое с ними. Чтобы на себе почувствовали каково это…

Тот явно не испугался, скорее даже развеселился. Ну да, Александр его отлично понимал, вламывается какой-то парень и прямо заявляет что хочет их убить. И это при том что он один а их двое. Что ж, есть основания для веселья. Пока что…

— Ти дурень, москаль? Даремно ти прийшов сюди. Ми на своїй землі, а значить, живим ти звідси не вийдеш! — хохотнул он и тут же снова стал серьёзным. Приблизился к Саше ещё на полшага и замер, дожидаясь когда «Хохол» послушно займёт нужную позицию.

— Ошибаешься, Тарас. Совсем недавно я эту фразу уже слышал от одного поляка… — издевательски улыбнулся Александр, готовясь напасть сам и не дожидаясь атаки на него с двух сторон. — И раз уж он так её любил то я его и закопал в неё. Пусть навечно там покоится, червей кормит. А теперь твоя очередь пришла.

И бросился на «Хохла», который этим манёвром оказался захвачен врасплох. Парень, перед этим взяв в руки стоявшую в углу склада кривую и старую лопату, испуганно дёрнулся и отшатнулся, явно опасаясь Сашу. Затравленно посмотрев на его нож, который Александр едва не воткнул ему в живот, он отпрыгнул назад и заорал:

— Не підходь, сука! — и пару раз суматошно взмахнул своим садовым оружием, не подпуская Сашу к себе.

— Ты кого назвал сукой, сука? — насмешливо но с угрозой спросил его Александр, не спуская глаз с Тараса. — Я ведь тебе твой любимый трезубец на животе вырежу за такое оскорбление, пацан. А потом и на спину копию сделаю. Чтобы все видели кто ты такой и как сильно любишь ридну нэньку. Проблема в том что надгробные речи твоих товарищей и их лозунги ты уже не услышишь. Как там правильно? Ах да, вспомнил! «Сала украине! Хероям сала!» Верно?

Он хотел ещё немного продолжать стебаться над молодым националистом но его старший товарищ решил что время разговоров прошло и резко сократил дистанцию, не дождавшись ответного выпада Саши. И завертелся бой!

Националист Тарас был хорош. Быстр, силён, настойчив. Уже по первым выпадам Александр понял что он явно где-то учился драться на ножах и если бы не собственная практика Саши, полученная в учебном лагере НКВД пусть и в неполном объёме, то исход поединка был бы однозначно не в его пользу. Мужик запросто перерезал бы ему горло или выпустил кишки, настолько быстро его оружие мелькало в воздухе.

Но молодость и какой-никакой опыт помогали Александру, давая ему возможность не только отбиваться но и, временами, контрнаступать. И ещё один фактор пришёл ему на пользу, хотя тут можно говорить о том что на Тараса он тоже действовал. Этот фактор назывался — ненависть!

В первый раз она всколыхнулась в нём когда он увидел что случилось в Одессе 2 мая 2014 года. Радостные морды потомков Тараса, их ликующие вопли, языки пламени из окон, прыгающие с высоты на землю последователи Русского мира… Именно тогда Саша понял всю звериную сущность украинского национализма и твёрдо убедился что никакого мира с ними нет и быть не может. Только уничтожение! Выкорчёвывание заражённых индивидов украинской нации. Долгое, трудное, кровавое но абсолютно необходимое. Переговоры? Возможность найти с ними точки компромисса, как-то сосуществовать вместе? Нет, исключено! Даже думать о такой возможности ему тогда не хотелось. Либо мы либо они!

Во второй раз эта ненависть появилась и даже ещё больше возросла когда он узнал о гибели на восставшем Донбассе отца одного из своих друзей, дяди Юры. Это случилось в начале 2015 года, когда самому Саше было двадцать лет и он совсем недавно пришёл с армии, где служил в полку ПВО. Дядя Юра был мировым человеком, добрым, справедливым крепышом с принципами, всегда готовый прийти на помощь людям. Его уважали все нормальные мужики с их двора, особенно после того как он жестоко избил трёх кавказцев, которые решили что их наглость и настойчивость поможет им добиться быстрой признательности одной из красивых девушек района. Все трое попали в больницу с различными переломами, и по слухам, как минимум двое из «южных гостей» больше никогда не смогут продолжить свой род.

А когда к ним во двор через несколько дней приехали на разборки их обиженные друзья на пяти легковушках, то откуда не возьмись появились два десятка мужиков с повадками отставных военных. Они запросто называли его