***

С балкона, искусно спрятанного за ветвями и вьющимися стеблями, короткое представление экстаза и смерти в Запечатанном саду султана внимательно наблюдали двое.

Блистающий богатством одежды и украшений мужчина среднего возраста и не менее богато одетая девушка примерно тех же лет, что и легкомысленная любительница цветов и ароматов. Их лица безошибочно указывали на близкое родство.

Когда девушка в потаенном саду бестрепетно потянулась к сочащемуся нектаром цветку, он невнятно пробормотал что-то, что можно было расслышать как "тупая курица".

Официальной религией султаната был культ Багряного Цветка.

Багряный Цветок был символом Бога, но лишь немногие знали о совпадение символа и сути. И хотя изображения цветка были совсем не похожи на оригинал, беспечность девушки все же говорила о невеликом уме.

Когда принцесса встала на раздвинутые колени и, прогнувшись, склонилась к цветку, мужчина лишь что-то возмущенно прошипел.

Но когда она опрокинулась на спину и всосала мясистый стебель, широко раскинув бедра, аллюзия стала настолько прозрачной, что мужчина грубо выругался и явственно произнес: «Вот же шлюха!»

- Вся в мать! И ту надо было оставить в ошейнике, и эту клеймить сразу, как обозначились сиськи. Была бы жива и счастлива постельной службой, глядишь - и от нее бы получился столь же прелестный приплод. Рабскую сущность не вытравить. Какая там принцесса и правительница! Мясо для ебли – все ее предназначение! – думал султан. И тут же оборвал себя. – Нечего теперь об этом думать. Ее судьба уже завершена. Да и ты не сразу научился различать настоящих рабынь и настоящих женщин. А тогда ее мать легко крутила тобой.

Все еще кипя гневом, он повернулся к спутнице.

- Ты понимаешь, почему ты сейчас здесь?

Девчонка возмущённо фыркнула, став в этот момент поразительно похожей на отца.

Она понимала. Прекрасно понимала. И то, почему она здесь. И то, что присутсвием на жертвоприношении она предельно высоко поднялась в семье Великого Султана. Предельно высоко для женщины. Но, насколько ей было известно, никто из ее кровных старших братьев пока тоже не присуствовал на сокровенном ритуале султанского рода. И ради чего она здесь, надо обдумать. Отец никогда не делал шагов, преследующих лишь одну цель. Ей еще учиться и учиться...

Однако зрелище кровной сестры, дергающейся сначала в экстазе, а потом в агонии, возбудило её несказанно и лишило уважительной осторожности по отношению к родителю-султану. Она мало сейчас думала о том, как и что говорила. Лишь стискивала бедра, лелея набухшее вожделение и ждала мгновения, чтобы оказаться наедине с собой...

- Тоже мне загадка! Я здесь потому, что она - там!

И ткнула пальцем вниз, туда, где змеино щевелящиеся зеленые усики с неторопливостью улитки постепенно заплетали бесстыдно раскинутые алебастровые ноги.

Побуревшее лицо покойницы уже прикрылось багряными лепестками хищного цветка и разметавшееся бледное тело в сбившейся к груди белоснежной рубахе смотрелось совершенной статуей искусного ваятеля .

- Главное, чтобы ты запомнила, почему она там.

- Так захотели боги? - иронично спросила она. Но увидев нахмуренные брови отца, умерила норов. - Она разгневала тебя? Но тогда почему не палач, а приношение Гению нашей семьи?

Султан встряхнул мешок, лежавший у его кресла и к ногам строптивой дочери подкатилась отрубленная голова. На девушку уставились распахнутые в последнем ужасе помутневшие глаза преданной служанки.

Девушка прикусила нижнюю губу и до боли напрягла сплетенные пальцы. По спине пробежал холодок страха. Она почти почувствовал на шее тонкий шелковый шнурок.

Служанку, конечно, было жаль. Но себя принцесса любила намного больше.

- Сейчас не стоит шутить со мной. Она не просто разгневала меня. Она утратила то, что мною уже было обещано её жениху. Она меня подвела. И ты-то прекрасно знаешь, о чем я говорю.Теперь знаешь только ты, - и султан, довольный эффектом, многозначительно показал на мёртвую голову.

Вольная наперсница была услужлива и изобретательна не только на ложе. По большому