Шрифт:
Закладка:
Наташа, молча, поднялась, даже не посмотрев в сторону мужа. Андрея это зацепило, но, исходя из ситуации, в которой оказалась жена, он переборол себя и не стал акцентировать на этом внимание. Её забрали вошедшие мужчины, и когда закрылась дверь, он снова посмотрел на врача.
— Неужели это правда? Вы уверены в этом?
— Да, Андрей. Хоть вы и усомнились в моей квалификации, но я в этом уверен.
Ему стало стыдно за свои слова и теперь, когда Пархоменко сделал на них акцент, внутреннее терзание усилилось. Хотелось что-то сказать этому человеку, извиниться перед ним, но тот опередил Андрея.
— Как я понимаю, вас мучают ваши слова? Не переживайте. Не вы первый, и не вы последний кто говорит мне что-то подобное. Я уже привык к этому. Вопрос у меня в другом. Когда, по вашему мнению, начали происходить эти изменения в поведении вашей жены? Когда она стала по-другому реагировать на свою дочь?
— Я присматривался к ней, так как начал подозревать у неё психическое расстройство, но я так и не поверил в это до конца. Жаль, ведь многое можно было бы исправить… Вы понимаете, это произошло как-то внезапно. Хотя… Теперь я не уверен и во внезапности происходящего. Она уже не один год, как мне кажется, странно реагирует на нашу дочь. Но опять же, смотря, что называть странным. Я не припомню особо ничего интересного, но Наташа, действительно, вела себя ни как любящая мать. Но, скорее всего, это тоже было не всегда… Чёрт, да я уже и сам запутался… В последнее время, это стало очень явно видно, но… Я не знаю, не могу точно сказать. Ну, пусть будет год, или около того.
— Понятно. Редко кто замечает это за своими родственниками. Очень часто болезнь движется очень медленно, и мы не понимаем, что наш родной человек от чего-то страдает. Он может говорить какие-то странные слова, делать странные вещи, но мы воспринимаем их как игру, или просто баловство. А бывает и так, что человек живёт в своём собственном мире, а мы про это даже не догадываемся. Вот так и живёт он всю свою жизнь с воображаемыми друзьями в этом мирке, а потом его как прорвёт… И выливается всё то, что накопилось, на окружающих людей, но чаще — на родственников. Хотя, многие всю жизнь в этом мирке так и живут. Ваша жена употребляла наркотики?
— Что? А, нет. Не знаю… Сколько я её знаю, она их не употребляла. Может в очень ранней молодости.
— Хорошо, — Пархоменко что-то отметил в своём блокноте, — а больные психическими заболеваниями в роду были? Или это лучше у Василия Александровича узнать?
— Давайте лучше у него. Мне о таком не известно. Они ни разу не упоминали о таких родственниках. Так что даже не представляю, но мне, кажется, что нет.
— Нет, или не было? — доктор обозначил лёгкую улыбку на своём лице. — Это многое меняет на самом деле. Очень часто мы не знаем о таких людях в наших семьях, так как это не принято распространять, даже среди родных и близких. Тем более, болезнь может протекать в очень лёгкой форме, и окружающие могут просто этого не замечать. Больной, в это время, живёт своей обычной жизнью и считает, что с ним всё хорошо. Так что, не знать о таких людях в своём или чьём-то роду — это нормально. Немного глупый вопрос, но, тем не менее: она йогой занималась?
— Нет. А что, это тоже влияет?
— Бывали случаи и в моей практике… Часто, занимающийся йогой человек, у которого началось развитие заболевания, просто усугубляет своё состояние постоянными медитациями и уходами в себя. Ну, раз не занималась, так и запишем. А как вы с ней общались в последнее время? Ну, я спрашиваю про этот год, о котором вы мне сказали. Вы вели себя с ней, как с больной? Или, всё же, старались не выдавать своих догадок?
— Да по-разному было. Я старался её не тревожить по этому поводу. Часто молчал об этом, когда возникали ситуации, ставящие меня в тупик. Но, бывало и такое, что я говорил с ней об этом.
— То есть вели себя как с больным человеком?
— Ну, да. А как по-другому?
— Видите ли, в чём здесь ещё дело… Очень часто, возникает такая ситуация, когда от больного шизофренией мы ожидаем какого-то поведения и, практически, транслируем это поведение на него. Как результат, больной может почувствовать наши ожидания и совершить то, что мы, вроде как, предвидели. Так что, лучше вести себя с такими людьми, как с обычными, вроде как со здоровыми. Ну, это вам на будущее, так что не корите себя… Ну, хорошо, пойдемте, посмотрим как там дела у нашей Наташи. Может помочь надо с информацией, хотя, как мне показалось, она и сама справится.
* * *
— Вот так я и познакомился с Наташей, а так же и с её мужем Андреем. Наташа рассказала мне совсем другую версию событий в ванной комнате. С её слов, получалось так, что дочь смеялась, глядя на неё. Наташа сначала подумала, что дочь, как и говорила, собиралась её убить, но у той были совсем другие планы на свою мать. Смеясь, она сообщила матери, что никто ей всё равно не поверит в то, что здесь произойдёт. Наташа удивилась этим словам, но смысл их ей стал понятен только тогда, когда дочь, всё так же смеясь, провела ножом по своей руке. Кровь закапала на пол, и Женя закричала. Но, Наташе показалось, что кричала она не от боли, а с какой-то радостью в голосе. Затем дочь кинула ей нож, Наташа от испуга тоже закричала, но схватилась за него, как за свою последнюю надежду. Женя просчитала и это. Она понимала, что теперь на ноже останутся отпечатки матери и никаким образом она уже себя не оправдает. Мы все с вами прекрасно понимаем, что любой суд стал бы на сторону ребёнка. Да что там суд! Мать обвинили бы с вероятностью в сто процентов, даже не привлекая дочь к разбирательству. Это был чёткий и холодный просчёт этой маленькой девочки.
Договорив это, Сергей Петрович снова подошёл к окну. Он рассматривал улицу и одиноко идущих по ней людей. Третья областная психбольница
