Андрей поднялся и прошёл мимо Пархоменко, который так и остался стоять в двери. Он пропустил мужа женщины, сидевшей у него в кабинете, и зашёл за ним следом. Войдя в кабинет, Пархоменко увидел Наташу, всё так же сидевшую с опущенной головой, и её мужа, который стал у неё за спиной и смотрел на жену сверху вниз. Было такое чувство, что она его не замечает, хотя только что очень спокойно и уверенно рассказывала ему свою историю. Профессор знал способы, как разговорить человека, так что Наташу, которая поначалу просто молчала и сидела, потупив в пол взгляд, он разговорил весьма быстро. Теперь надо было объяснить всё мужу и узнать его версию происходившего.

— Андрей, вас ведь так зовут? — дождавшись кивка мужа, профессор продолжил, — Василий Александрович рассказал мне одну версию вчерашних событий, его же дочь рассказывает совсем другую. Вы, как я понял, были первым на месте происшествия, так вот, я хочу услышать, что, по-вашему, произошло. Кто виноват: ваша жена или ваша дочь?

После этих слов профессор сел за свой стол и пристально посмотрел на Андрея. Но не это было самым тяжёлым. Его жена так же смотрела на него, приподняв вверх голову. Они ждали ответа, и он должен был им его дать.

— Ну, понимаете… Я думаю…

— Смелее, — перебил Андрея профессор, так как не хотел давать мужу Наташи время на придумывание ответа, — я понимаю, что это очень сложно для вас, но всё же, я жду от вас честного ответа. Поймите меня правильно, для полного описания и понимания произошедшего, мне необходимо ваше мнение. Вы были первым, кто вошёл в ванную, вы видели всё то, чем закончилось вчерашнее событие. Так что ваши слова — очень важны для меня. Они уже, почти, ничего не решают, но всё же…

Андрей пересилил себя, свой страх и заговорил.

— Женя закричала первой. Когда мы были на улице, то сначала я, да и все остальные, услышали её крик. Затем закричала Наташа. Исходя из этого, я думаю, что что-то действительно произошло с Женей. Да что там думать! Мы же все знаем, что с ней произошло. Да, я увидел жену с ножом, стоявшую, зачем-то, в ванной. Да, я увидел дочь, лежавшую в луже крови…

— Это всё очень замечательно. И поверьте мне, я очень рад, что вы набрались смелости рассказать об этом, но я спросил у вас о другом. И будьте добры, дайте мне ответ на этот вопрос: кто виноват в случившемся? Всё-таки виновата ваша жена, порезавшая руку дочери? Или, действительно, дочь сама порезала себе руку, чтобы подставить свою мать? Как вы считаете?

— Я думаю, что виновата Наташа… — он выдохнул и отвёл взгляд. Андрей понимал, что жена сейчас смотрит на него с ненавистью или просто с желанием убить, но по-другому ответить он не мог. Он думал весь вчерашний вечер, что сделала бы полиция, если бы они её вызвали? Ответ находился только один: они забрали бы Наташу. Никто бы не поверил ей, и полиция стала бы на сторону ребёнка. Сомнений в этом у Андрея не было, так что, поставив себя в позицию судьи, он вынес вердикт именно жене, как самое очевидное решение.

— Вот видите, как всё легко. — Андрей сначала решил, что обращаются к нему, но Сергей Петрович говорил с его женой. — Я же говорил вам, что вам никто не верит. А вы всё ещё цеплялись за своего мужа. Ну, так что, как и договаривались?

— Да… — тихо, почти шёпотом проговорила Наташа, — я остаюсь…

— Не понял? — Андрей посмотрел сначала на жену, в глазах которой была только усталость, затем на врача. — Что это значит? Где остаётся? У вас в больнице?

— Ну да. — Сергей Петрович встал из-за стола и подошёл к нему. — У нас с ней была договорённость, если вы верите в её историю, то я тоже смогу поверить, если же нет… Ну, тогда она остаётся у нас на обследование с последующим лечением.

— Что вы такое говорите? Моя жена сумасшедшая?

— Нет! Что вы! Конечно же, нет! Да и не могу я ставить диагноз, поговорив с человеком всего около часу. Сначала её надо обследовать, а потом уже и делать соответствующие выводы, но сейчас… Сейчас, я могу предположить, что ваша жена стоит на пороге срыва, за которым развивающаяся по каким-то причинам шизофрения, просто выплеснется на окружающих. А выплеснуться она может и большей кровью. А не так как вчера.

— Моя жена шизофреничка? Сергей Петрович, мой тесть рекомендовал вас как хорошего специалиста. А вы хотите запереть его дочь в психушку? Я согласен, у Наташи бывали срывы, ну и что? Она, может, просто устала! Да, была история с кошельком, да и отдых наш прошёл не так гладко, как хотелось бы. Ну, понимаете, она хотела уто…

Андрей прервался на полуслове и посмотрел на профессора. Тот так и стоял рядом и внимательно слушал мужа больной женщины, сидевшей уже два часа в его кабинете. Андрей покрутил головой, как будто что-то искал, и Сергей Петрович пододвинул к нему стул. Он тяжело опустился на него и обхватил голову руками.

— Я так понимаю, что мои объяснения теперь излишни. Вы сами всё поняли, судя по вашей реакции. Да, кстати, про попытку утопиться ваша жена мне рассказала. Это один из признаков заболевания, так что извините…

— Я не согласен! Я не хочу, чтобы она оставалась здесь!

Сергей Петрович улыбнулся и посмотрел на Наташу. Она закивала головой.

— Андрей, ваше согласие мне уже и не нужно. Она согласна. А это перевесит уже все ваши «несогласия». Я думаю, что родители тоже согласятся пойти на это, только бы вылечить дочь. Вам тоже рекомендую согласиться, вам так будет легче пережить случившееся. Знаете, как говорят: вам нужно это принять. Увы, но это так.

Андрей посмотрел на жену, которая сидела рядом с ним и молча смотрела в пол. О чём сейчас могла думать Наташа, ему даже сложно было предположить, но, хотя бы, она не смотрела на него с укором, чего он так боялся. Похоже, как это назвал врач, жена приняла то, что с ней происходило, и Андрею придётся тоже это принять. По крайней мере, очень обнадёживали слова о лечении, так что есть шанс, что жена ещё вернётся к ним в семью здоровым человеком. Только что теперь говорить людям?

Сергей Петрович куда-то позвонил и в кабинет зашли несколько человек в белых халатах. Он, посмотрев на Наташу и на Андрея, вздохнув, произнёс:

— Если вы не против, то