Шрифт:
Закладка:
— От меня-то вы что хотите, Пал Иваныч? Это же ваша жена! Я Дарью Семёновну и знаю-то плохо! Или вы хотите, чтобы я с Норой поговорил? Так она меня не послушает.
— Нет, не с Норой и не с Дарьей, — майор страдальчески поморщился, — ты же Софью хорошо знаешь. Да и твоя жена, вроде, её давняя подруга. Попроси, пожалуйста, Гранецкую, чтобы она на баб воздействовала, а? Убьёт же моя девку, как пить дать!
— Ну-у… может, не убьёт? — я с сомнением посмотрел на Иваныча. — Что случилось-то? Вы…это… переспали с Норой, что ли?
— Ну ты даёшь, Олег! Скажешь тоже — переспал! Хотя… — он сник и отвёл глаза, — девчонка вчера попросила её домой подвезти, ногу, говорит, подвернула. Ты ведь сам видишь, на каких каблуках она ходит. Ну, я её подвёз, помог из машины выйти, хотел до квартиры довести. Сказал, чтоб завтра на работу не ходила, а врача на дом вызвала, раз так всё плохо. Она за меня уцепилась, и мы потихоньку двинулись к подъезду….А из подъезда — моя выходит, представляешь!? Я прямо чуть на тротуар не сел! Руку Норы от своей отцепляю, а она хоть бы хны, улыбается. Дарья глазами сверкнула и мне по морде врезала. А потом о поединке объявила. На завтра назначила, на семь утра, у заброшенной заимки. Она, похоже, специально Нору у её дома ждала, а тут ещё я…
— Да-а… дела-а… Не знаю, Пал Иваныч, попробую, конечно. Но сами знаете, я ведь тоже, в некотором роде, уязвим. Не дай бог, Софья Аллочке скажет, что я за Нору просил! Всё, не жить мне тогда! Даже думать боюсь, что будет.
Пригорюнившись, мы молча посидели, думая каждый о своём. Потом я встал, сказал, усмехнувшись: — ладно, я попробую. Может, что и получится.
— Спасибо, Олег! — начальник с надеждой посмотрел на меня, — жалко девку, глупая она ещё. — На том и расстались.
* * *
Весь день я был, как на иголках. Ни о чём думать не мог, но звонить Софье…опасался. Сначала решил позвонить Айку, посоветоваться. Втайне я надеялся, что он сам поговорит с женой или даже вправит мозги Дарье, не впутывая Софью. Но он захохотал и вмешиваться категорически отказался: — ты что, Олег!? Софья мне и так время от времени напоминает, как Нора меня соблазнить пыталась. А ты хочешь, чтобы я за неё заступался! Да и вообще: она не член стаи, так что её судьба — не наша забота.
Пришлось мне звонить Софье. Она не смеялась, но как я и думал, сходу напомнила мне, что Нора — не член стаи, и им с Айком до неё дела нет. Я уныло согласился, что да, конечно, всё так, но Дарья её однозначно убьёт. Софья недовольно хмыкнула и нехотя, всё же, пообещала поговорить с супругой Пал Иваныча. Просить о том, чтобы она ничего не говорила Аллочке, я не посмел.
* * *
— Дарья Семёновна, это Гранецкая. Я бы хотела сегодня вечерком с вами встретиться. Жду вас на чашку чая у себя дома. — Софья положила трубку и задумалась. Нора ей не нравилась. Она вообще не любила нагловатых бесцеремонных людей. А уж когда она стала заигрывать с Айком, начисто игнорируя присутствие его жены… Софья усмехнулась. Может, оставить всё, как есть? Взрослая опытная волчица однозначно убьёт нахалку. Она поёжилась, грустно подумала, что вот и она уже не видит ничего особенного в том, что прервётся молодая жизнь. Неправильно это. Значит, придётся вмешаться.
Дарье Пасечник было тридцать восемь лет. Сибирская волчица, в человеческом облике — невысокая, плотная, круглолицая женщина, с уверенным взглядом серых глаз. Она пришла к Гранецким вечером, после работы.
Они расположились на кухне. К чаю хозяйка выложила на тарелку пирожные, поставила в вазочке конфеты. Дарья улыбнулась: — мои пирожные-то, Софья Михайловна! Я их испекла! — От неожиданности та замерла с чайником в руках:
— ваши?! Вы в кондитерской работаете, да?
— Ага, в “Таёжной сказке”. Вот эти, бисквитно-марципановые, вообще по моему рецепту сделаны. А вот эти, с грибочками, ребятишки очень любят.
Софья взяла с тарелки пирожное, украшенное двумя крошечными грибами-подосиновиками из крема, с красноватой шляпкой-печеньем: — надо же, я и не знала, что вы там работаете. У меня девчонки мимо этой кондитерской ни за что не пройдут, обязательно уговорят заглянуть. Интересная у вас работа, Дарья Семёновна. Вам, наверно, нравится?
Гостья улыбнулась, отчего на полных щеках появились ямочки: — нравится, вы правы. Только уж очень она тяжёлая. Под конец смены так устаём, что не чаем, как до дома добраться.
— Устаёте? Почему??
— Так, Софья Михайловна, мы ведь всё сами делаем. И не только пирожные на противни раскладываем, а ещё мешки с мукой, сахаром таскаем, коробки с маслом, орехами, да мало ли у нас тяжёлой работы!
— А грузчики? — Софья аж растерялась. — Вот никак не думала, что хозяйка кондитерской так вас эксплуатирует!
Женщина рассмеялась: — да мы привычные, Софья Михайловна! Грузчику-то платить надо. А так мы эти деньги между собой поделили. Да вы не расстраивайтесь больно-то. Хозяйка нам сколько раз предлагала мужика какого-нить нанять, а мы, повара то есть, отказываемся. Зато знаете, какие мы сильные! Нам никакие поединки не страшны! — она снова засмеялась и сунула в рот целую конфету.
* * *
Вечером, уложив детей, Софья пришла в гостиную к мужу, который с увлечением смотрел какой-то футбол, временами огорчённо вздыхая и кривясь.
Она села рядом с ним на диван и задумчиво сказала: — я часто слышу, как волки называют меня Матерью Стаи. Иногда в шутку, иногда всерьёз… Но я плохая мать, Айк. Сегодня мне хотелось отговорить Дарью от поединка с Норой, но не получилось. Она лишь пообещала не убивать её. Но Айк, — она вскинула на мужа расстроенный взгляд, — что значит — не убивать? А если девчонка будет искалечена? Ведь она молодая, красивая! Глупая, самонадеянная, да. Но не убивать же её за это?
Муж отвернулся от телевизора, привлёк её за плечи к себе, потёрся щекой о её макушку: — ты ничего с этим не сделаешь, Соня. Наша вторая ипостась… как бы тебе это объяснить…
Она резко отстранилась, гневно сказала: — не надо мне ничего объяснять, Айк, знаю я всё! Всю жизнь вы, в угоду своим зверям, убиваете
