— Ты имеешь право расстраиваться, но каким бы я был человеком, если бы просто закончил все на такой кислой ноте? Селесте нужно было больше времени, чтобы переварить то, что между нами действительно все кончено. Она хотела убедиться, что сделала все, что было в ее силах, чтобы воссоединить нас. Прошлой ночью мы хотели попрощаться.

— Ты трахнул ее?

— Нет.

— Поцеловал ее?

— Нет.

— И что потом? Что это за прощание, которое длится всю чертову ночь?

Я горжусь тем, что сегодня смогла сдержать слезы. Клянусь, у меня больше не осталось слез.

— Честно говоря, мы пошли в парк, где прошло наше второе свидание.

— Да, потому что это звучит как прощание со мной, — парирую я.

— Так оно и было. Мы говорили обо всем, чего она раньше не могла вспомнить, обо всех воспоминаниях, которые мы создали. Свидания, смех, глупые споры — мы не спали, обсуждая все это.

— Разве это можно назвать прощанием, Грейсон? Звучит так, будто ты вспоминал о причинах, по которым влюбился в нее.

— Это то, что ей было нужно. Ей нужно было видеть, что я помню те хорошие времена и ценю то время, которое мы провели вместе. Но, несмотря на счастье, которое мы разделили, мне было недостаточно остаться. Мое сердце было с кем-то новым и этим кем-то была ты. Неужели ты не понимаешь? Это было наше завершение. У нас была возможность обсудить те главы нашей жизни, о которых она забыла после несчастного случая, прежде чем закончить нашу историю. Сегодня она уезжает.

— Так почему бы просто не сказать мне об этом, когда мы уходили из твоего дома?

— Потому что я понятия не имел. Я знал только, что Селеста хотела поговорить в последний раз перед отъездом. Увидев ее, я понял, что ей не хватает уверенности, в которой она нуждалась. Она все еще надеялась, что, может быть, я передумаю. Она не могла понять, почему я выбрал тебя, а не ее. Конечно, я забыл, почему влюбился в нее с самого начала.

— Знаешь, она не забудет тебя за одну ночь. Я знаю, как был бы опустошена, если бы все было наоборот.

— Я знаю. Вот почему я начал этот разговор с того, что это было нелегко ни для кого из нас. Я все еще люблю ее. Я просто не влюблен в нее. Дав ей время, в котором она нуждалась, я смог показать ей это и дать ей возможность прийти к завершению, в котором она нуждалась. Теперь, по крайней мере, можно начать исцеление.

Думаю, я могу понять, почему Грейсон так поступил, хотя я и не в восторге от того, что он бросил меня ради этого. Это показывает, что он сострадателен, черта, которая была скрыта, когда я впервые встретила его. Сейчас он другой человек, но в то же время лучшая версия самого себя. Это свидетельство его собственного исцеления, так что я не могу продолжать злиться на него. Надеюсь, теперь, когда они оба разобрались, мы с ним сможем двигаться вперед. Известие о том, что Селеста возвращается в Нью-Йорк, лучшая новость, которую я услышала за сегодня.

— Послушай, я понимаю. Не скажу, что меня не задело и не смутило то, что ты меня отшил, но я понимаю, почему ты чувствуешь, что должен был это сделать. Просто пообещай мне, что на этом все закончится. Что если она попытается вернуть тебя, я не собираюсь втягиваться в какую-то игру в йо-йо.

— Тебе абсолютно не о чем беспокоиться. У нас с ней все кончено.

— А кольцо?

— Я позволил ей оставить его на память. Я бы никогда не подарил тебе кольцо, которое когда-то было у другой женщины.

Я заинтересовалась его оплошностью.

— Ты хочешь сказать, что планируешь сделать мне предложение, мистер Майклз?

— Никогда не знаешь, к чему все приведет, мисс Галлахер. Я не против того, чтобы фишки падали куда попало, — признается он.

Это не самый романтичный жест, но отрадно знать, что он не против этой идеи. Я помню в начале нашего соглашения, он был против того, чтобы у него была девушка, не говоря уже о жене. Будем действовать постепенно.

— Мне действительно нравится, когда меня называют миссис Галлахер-Майклз, — поддразниваю я.

— Никаких дефисов, мисс. Когда ты возьмешь мое имя, это будет однофамильный переход.

— Да, сэр.

Я просто улыбаюсь. Он не сказал «если», он сказал «когда». Как будто это уже предрешено. Мое сердце наполняется радостью.

— А теперь собирайся на занятия, пока я не решил закончить то, что мы начали вчера вечером.

Джордан выбрала подходящее время, чтобы впорхнуть в комнату. Я коротко поговорила с ней вчера вечером, когда она позвонила и сказала, что останется на ночь у Тревора. Она знает, что Грейсон выбрал меня, но не знает подробностей.

— Доброе утро, пипс. Я слышала, ты наконец-то взял себя в руки, — говорит она Грейсону, начиная открывать контейнеры. — Твоя мама написала мне, что уезжает, но приготовила завтрак. Я пыталась добраться сюда до того, как она уйдет.

— И тебе доброе утро, Джо.

— Ты по-прежнему не имеешь права называть меня так. Может, ты и помирился с моей девочкой, но я за тобой приглядываю.

— Я и не ожидал ничего другого.

— Э-э, ты только что разминулась с ней, — говорю я, прерывая этих двоих.

Джордан печально известна тем, что затаивает обиду. Ради меня она будет с ним любезна, но не собирается прощать его до конца, пока он не оправдает себя в ее глазах. Я пережила эту перемену в нем, так что я уже вижу это.

— Черт возьми, — восклицает Джордан. — Я не успела попрощаться.

— Не расстраивайся так сильно. Она вернется через пару месяцев на наш выпускной.

— Черт возьми, да, она вернется. Ключевое слово — «Мы». Ты надерешь задницу на этих экзаменах, — кричит подруга.

— Кстати, об экзаменах, мне нужно подготовиться, чтобы поскорее отправиться в путь. Я не могу позволить себе пропустить ни одной лекции.

— Тебя подбросить? — Грейсон выгибает бровь, намекая, что он бы не просто подвез меня до школы.

— Нет. Я не хочу, чтобы видели, как я выхожу из твоей роскошной машины, мистер Толстосум, — говорю я, цитируя то, как мама назвала его. — Я не хочу услышать сплетни.

— Они не узнают, что это моя машина, — бросает он вызов.

— Все равно это не помешает сплетничать, — замечаю я. — Почему бы тебе не пойти домой и не переодеться, а я, возможно, позвоню тебе позже.

Он понимает, что я имею в виду. Я обязательно позвоню ему