вокруг, вылетая из дул автоматов и пистолетов, словно увязали в густом воздухе. Такое чувство, что это и не воздух вовсе, а какой-то кисель. А еще, с каждой секундой я чувствовал, как все сильнее растягивается тонкая пленка защиты особистов. Она не останавливала меня. Она лишь слегка глушила способности. Не справлялась с ними вообще.

Я не знаю, происходило ли все это только в моей голове, или на самом деле универсал способен замедлить бег секунд. Я не могу оценить этого объективно. Вполне возможно, для людей, попавших под мое воздействие, все двигалось в обычном режиме.

А вот уже потом я поднял руки… Вернее, они поднялись сами. Такой жест был, интуитивно-автоматический. Я сказал громко и отчетливо:

— Бум!

Взмахнул конечностями, словно дирижёр, и в ту же секунду пленка, которая и так натянулась до предела, лопнула. Во все стороны рванула эта волна, о которой говорю. Воздух просто сгустился и ударил по всему, что находилось вокруг.

И только в последнюю секунду я вдруг понял, что сейчас к чертям собачьим, сметет не только особистов, но и тех людей, которые не успели спрятаться или оказались слишком близко. Спецы не рассчитывали на подобное развитие событий. Да, они постарались убрать гражданских с территории, на которой проводится операция. Но радиус моего воздействия оказался шире.

А Толик с матерью вообще находятся максимально близко к центру этого псионического взрыва. Пацан как раз добежал до родительницы, но она схватила его за одежду, дернула к себе и прижала обеими руками. Мать не дала пацану возможности оказаться еще ближе. Он вроде бы сопротивлялся, однако она держала его крепко.

Не знаю, как у меня вышло, не понимаю. Не знаю, как успел это сделать, но…

Их накрыл купол. Такой же прозрачный, как и воздух вокруг, просто очень плотный. Наверное, это сделал я. Не знаю. Ну или… Это сделала мать. Черт… Наверное всё-таки мать.

Уже понятно, она — псионик. Представить не могу, как это вышло. Нет ни единой версии. Женщины не рождаются со способностями. Никогда. Это прерогатива мужчин. Природа словно боится женской нестабильной сути. Это же мандец, как рискованно. Проснулась сегодня женщина не в том настроении, поругалась с кем-то. Все. Конец. Разнесет половину мира к чертям.

И несмотря на это, женшина, воспитавшая меня — псионик. Иначе за ней не явился бы особый отдел. Иначе она все эти годы не вела бы себя так, как вела. Иначе она никогда не смогла бы стереть часть моих воспоминаний. Вернее, не стереть, а спрятать их куда-то очень далеко, в глубину моего подсознания. Я забыл десять минут своей жизни. Десять самых важных долбанных минут, которые вообще все повернули бы совсем в другую сторону.

То есть, как минимум, мать — телепат. Сюрприз! А если учесть наличие купола, которым она защитила себя и Толика, телекинез вполне имеет место быть. Родительница придала реальное воплощение воздуху. Она превратила его в непробиваемое стекло.

— Боря, ты как? — Толик наклонился еще ближе, а потом осторожно положил руку мне на лоб. — Жар спал. Отлично. Ох ты и дал, конечно… Слушай, в первые секунды думал, меня разорвет на части, как ту лабораторную крысу. Честное слово. Но… Блин. Оно того стоило бы. Честное слово. Даже умереть не жалко, зуб даю. Никогда не видел ничего подобного. Вообще. Это… Это мощно.

Пацан покачал головой. Я с удивлением слушал, что он говорит и наблюдал за эмоциями на его лице.

Толик в восторге. Реально. Он в безумном восторге. Мог погибнуть, превратиться в кровавое месиво…

Стоило мне об этом подумать, как сознание выдало картинку, от которой меня моментально замутило. Тошнота подкатила прямо к горлу.

Мать и Толика уберёг купол. А особистов — нет. Эта волна буквально прокрутила их в фарш. Она смяла человеческие тела, словно огромная рука, которая сминает, а потом рвет бумагу.

Я видел, как все это произошло. И не чувствовал в этот момент ни-че-го. Вообще. Полнейшее равнодушие. Я убил кучу людей, не испытывая при этом ни малейшего сожаления. Возможно, под удар попали и обычные люди. Не могу утверждать обратного. Наверное, так и есть. В меньшей, конечно, степени, потому что находились дальше, но уверен, покалечил я немало народу. Твою мать…

— Что такое? — Ангелина сразу заметила мое изменившееся лицо. — Борис… Воды? Сейчас. Подожди секунду.

— Не надо. — Я покачал головой. — А то сблюю.

— Ты помнишь, да? — С жалостью в голосе спросил Толик. Он телепат. Он чувствует мое состояние. Тем более сейчас в помещении три псионика и нам не надо скрываться друг от друга. — Борис, не думай об этом. Не сосредотачивайся на этих воспоминаниях. Бывает и такое. Знаешь, как говорят? Цель оправдывает средства. Ну… Конечно, так говорят особисты, однако в данной ситуации вполне можно отталкиваться от их слов.

— Да. — Ангелина небрежно пожала плечами. В отличие от пацана она не испытывала по поводу убитых людей ни жалости, ни сострадания. Я видел в ней это безразличие. — Так вышло. Чего уж теперь. Они хотели причинить вред твоей матери. Ну и тебе. Ты защищался. Я, конечно, не видела всего лично. Но…Толик рассказал. И знаешь, что, Боря? Уж точно переживать за этих граждан не надо. А особисты… Ну у них служба такая. Просто очень долгое время они не получали ничего в ответ. Им все давалось легко. Ловили детей, настоящие герои. А тут — прилетела ответочка. Ну бывает.

— Я их просто уничтожил. Как мусор какой-то…Взял и уничтожил.

Мой голос звучал спокойно. И эмоции тоже вроде бы ощущались спокойными. Расстроен, озадачен, обеспокоен.

Но внутри, где-то очень глубоко, появилось ощущение ужаса. Не от смерти людей. Что любопытно, я испытывал некоторое сожаление, но не более того. Причина ужаса в том, насколько я силен. Меня эта мысль, в отличие от Романовской, которая, видимо, вместе со своей человеческой нормальностью утратила и человеческие чувства, пугала. Я — чертово оружие массового поражения. Я именно сейчас это понял. То, о чем говорил Романовский. Понял до конца, полностью.

А ещё я понял, зачем тогда, очень, очень много десятилетий назад, кому-то вообще