более не мог. Но…Я чуть не поседел за ночь. Я думал, что сошел с ума. Я вдруг увидел миры, которые наслаивались друг на друга. Просто в одной точке, в одном месте. Я слышал крики и чувствовал боль тех, кто погиб. Уже позже, занявшись изучением псиоников, когда работал в Особом отделе, смог выяснить. То здание, где мы с сержантом остановились на ночёвку…

Ликвидатор замолчал. Он, видимо, погрузился в воспоминания. Очень трогательно, только я не располагаю настолько большим запасом времени, чтоб позволить Романовскому тратить его на ностальгию. Мне еще надо вытащить мать. Да и вообще… Дел до черта и больше. А в первую очередь я нуждаюсь в информации. Она мне жизненно необходима.

— Это было то место, где погибли псионики, о которых вы говорите? Эпицентр взрыва? — Я решил подтолкнуть Сергея Сергеевича к продолжению нашей беседы.

— Да. Верно. В общем… Я завязал с военной карьерой и устроился на службу в Особый отдел. Я решил разобраться в том, что это было. Верить в своё сумасшествие не хотелось. Да и потом, люди не сходят с ума подобным образом. Слишком все это было реально. И еще… Голоса, которые я слышал. Один голос среди них был слишком настойчивым. Он сказал, что я должен раскопать истину. Это мой долг. В то время меня переполняли патриотизм и любовь к отчизне. Это, знаешь ли, свойственно моему поколению. Мы выросли в состоянии страха, что конец может снова прийти. В общем, много лет я работал в Особом отделе именно оперативником. Внимательно и пристально изучал псиоников. Потом начал подниматься по карьерной лестнице. Не поверишь, изначально меня к этому подтолкнула необходимость получить доступ к засекреченным архивам. Только это. Я не хотел быть Ликвидатором. Но… Стал.

Я сначала не понял, что это за звук. И даже не понял, что издаю его именно я. Сообразил, только когда Ликвидатор, нахмурившись, уставился на меня. А я сидел и хихикал. Честное слово. Просто тихо смеялся себе под нос. Потом это «тихо» переросло в «громко», а потом я просто заржал. Смеялся, как ненормальный, вытирая выступившие из глаз слезы. На меня аж икота напала от безудержного смеха.

— Ты находишь мой рассказ смешным? — Спросил Романовский, когда основной пик веселья прошел.

Что интересно, он не разозлился, не впал в бешенство. Хотя подобное поведение ему более свойственно.

— О-о-о-о-ох…– Выдохнул я, более-менее успокоившись. — Да. Не обессудьте, но реально смешно. Ликвидатор, Великий и Ужасный, пошел служить в Особый отдел только потому, что его однажды глюкануло…Не обижайтесь, я имею в виду с точки зрения нормальных людей, не таких как мы с вами. Но тот факт, что вам просто какой-то голос велел разобраться и вы поэтому поднялись до Полковника…Это вообще, конечно, тот еще анекдот.

— Наверное, ты прав. — Романовский пожал плечами. — Выглядит действительно смешно. И на самом деле странно.

Я, честно говоря, от удивления чуть не вскочил на ноги. Даже слабость отпустила. Впервые он согласился со мной. Да ещё так по-человечески. Что это? Новая роль Ликвидатора?

Вообще, конечно, любопытно. Ангелина изменилась после возвращения, но у нее начались какие-то заскоки. Романовский тоже изменился. Вот только его изменения мне нравятся больше. Мне до ужаса любопытно узнать, что же там с ними происходило. Хорошо, что у Ликвидатора непробиваемая нервная система в отличие от Ангелины. Думаю, он сможет, наконец, прояснить некоторые моменты.

— Я бы тоже посмеялся, — Романовский развёл руками, — Но, к сожалению, на одной только карьере история не закончилась. Ты ведь знаешь, что моя супруга, мать Ангелины, она исчезла. По официальной версии, числиться без вести пропавший. Просто исчез человек и все.

Ликвидатор вопросительно уставился на меня. Типа, от моего ответа что-то зависит. А я, как бы, знал, да. Более того, пару раз задумывался, не ухандокал ли Полковник супругу сам. Реально. Для него такой поступок вполне возможен.

— Ну… Да. Слышал что-то. Подробностей не знаю. — Ответил обтекаемо, придержав все существующие в моей башке версии при себе. Не самый подходящий момент.

— Подробностей никто не знает. Вот сейчас, позволь, присяду. — Романовский обошел кресло и устроился в него. — Никто не знает правды, повторюсь. И уж тем более, ее не знает Ангелина. Поэтому, если проговоришься, вот за это убью тебя. Обещаю. Слово офицера даю. Плюну на все планы, на все силы, потраченные за эти годы. Просто оторву тебе голову. Усек?

Я кивнул. Другого варианта, как бы, не предполагалось. Естественно, я не могу ответить иначе. Из нас двоих чаще психом выглядит Романовский. Я пока ещё в разуме. Очень на это надеюсь, по крайней мере.

— В общем… София… Так звали мою жену. Она однажды сказала мне, что слышит голоса. И они зовут ее куда-то. Я поначалу решил, что это расстройство рассудка, связанное с нашими личными проблемами. Их было немало. Мое время почти полностью занимала работа. Дома я бывал мало. Ей приходилось со всем справляться самой. В том числе, с Ангелиной.

— Вот вы интересный тип. — Я покачал головой. — Главное, ваши голоса — это погибшие псионики. А ее голоса — это крыша потекла. Несправедливо как-то. Не находите?

— Да, сейчас с тобой соглашусь. Но в то время мне казалось именно так. Я ведь слышал голоса, видел иные реальности лишь в одном месте и только единожды. Но мое состояние имело объяснение. И тот голос, что велел мне разобраться… Он сказал, так надо. Так необходимо, чтоб больше не повторялось. Сказал, нужно найти самое начало. Раскрутить клубок. Иначе все снова закончится катастрофой. А София… Она просто заявила, будто по ночам с ней разговаривают невидимые люди. Вернее, по ночам это было в первый месяц. Потом уже и днем. Она вела себя очень странно. Очень. Могла вдруг остановится посреди комнаты, долго смотреть в пустоту и засмеяться. А когда ее спрашивал, что за нелепое поведение, она отвечала, Молли рассказала ей новый анекдот. Ты понимаешь? Молли! То есть она давала имена этим голосам. Я начал искать специалиста. Психиатра. Но не успел. Однажды вернулся домой и не нашел жены. Она исчезла. Все ее вещи были на месте. Деньги, карточки. Всё. Но сама София пропала.