и мой новый друг ждали, пока я осмыслю сказанное. То есть мать осталась вместо меня. Она отвлекла по сути особистов. Если бы попытались скрыться все, Особый отдел объявил бы план «Перехват». Никому не выбраться. А так… Примчали спецы. Думаю, не меньше двух групп. Преступник на месте. Чудом выживший Ликвидатор, тоже на месте. Все.

— Не переживай. Отец сказал, ее забрали в лабораторию. Она не оказывала сопротивления, когда приехала вторая группа захвата. Во всем обвинили твою мать, да. Но это ее выбор. — Высказалась, наконец, девчонка. — Так она отвлекла внимание от тебя. Те, кто мог видеть, что произошло на самом деле…их нет. А кто увидел итог… У них уже был кандидат, на которого можно повесить всех собак. Твоя мать. Конечно, сейчас самый настоящий кипишь из-за того, что женщина оказалась псиоником. Да еще взрослая женщина. То есть, она много лет спокойно прожила, ни разу не попав под бдительное око Особого отдела. Общественность, естественно, не в курсе. В новостях говорят о терракте со стороны врагов Империи…

— Сколько прошло времени? — Перебил я Ангелину.

Девочка растерянно замолчала. Ее мой вопрос видимо удивил. Она ожидала какой-то другой реакции.

— Прости, что? — Спросила Романовская.

— Ты прекрасно расслышала. Сколько прошло времени? — Повторил я.

— Сутки. Ты почти все это время был без сознания. Как отец тебя вырубил, так и все. И… Твоя личина… Ты больше не Антон Лерманов. Иллюзия спала. Видимо, когда отключился, утратил контроль.

Ангелина хотела сказать ещё что-то, но в этот момент дверь спальни распахнулась и на пороге возник Ликвидатор. Злой Ликвидатор. Так будет точнее.

Глава 13

— Выйдете. Сейчас. — Бросил Ликвидатор коротко, прямо с порога. Ни тебе здравствуйте, ни как дела, Борис. Где же хвалёная любовь к приличиям?

При этом, он смотрел прямо на меня, словно кроме нас двоих в спальне нет больше никого. Взгляд его… Не знаю. Он не выражал ничего. Пустота… Вот лицо, да. Оно явно было злым, как и говорила Ангелина. Голос тоже. Но глаза — нет. Я вдруг вспомнил, что точно такая же пустота появилась и у девчонки после того, как я вытащил ее обратно. Один в один.

Мандец… Осталось еще чтоб через пару дней в ночи явился Полковник и выпрыгнул из моего окна, заявив, что у него теперь в башке голоса. Точно ненормальная семейка. Может, неспроста именно этих двоих я ухитрился отправить в путешествие.

— Отец… Но Боре надо…

— Я сказал, пошли вон! — Рявкнул Романовский.

Ангелину и Толика в один момент будто ветром сдуло. Всё-таки, конечно, есть это у Полковника, несомненно. Его способность производить на окружающих соответствующее впечатление.

Даже Толик, который знает, кто перед ним, беспрекословно рванул сейчас из комнаты. Но не из страха. Мне кажется, этот парень настолько одержим идеей прихода Разрушителя, что ни черта не боится. Он послушался распоряжения только потому, что автоматически наделил Сергея Сергеевича правом приказывать. Мощно, конечно…

— Итак… — Полковник подошел к креслу, в котором только что сидела его дочь, плюхнулся, сложил ногу на ногу и снова уставился на меня. — Ты жив.

Эта фраза в его исполнении прозвучала как-то сомнительно. Непонятно, огорчает данный факт Романовского, восхищает или злит.

Я, если честно, испытывал огромное желание сказать то же самое. Мол, ничего себе, вы вернулись в целости и сохранности. Но сдержал порыв. Хотя очень интересно было выяснить подробности. Как минимум, что повлияло на возвращение.

Чисто теоретически, могу предположить, это тот взрыв сработал. Наверное, его сила была настолько велика, что Романовского выдернуло из… да где бы он не находился. Его просто выдернуло обратно.

Однако, пока Полковник заведен, я решил придержать вопросы. Пусть человек выскажется, выплеснет гнев. Его можно понять. Наверное. А вот уже после этого непременно расспрошу. Впрочем, учитывая любовь Сергея Сергеевича к исследованиям, он и сам должен быть заинтересован в очередном эксперименте. Тем более, раз уж объектом стал он сам.

— Вы хотели бы другого исхода? — Спросил я с усмешкой. Правда, усмешка вышла у меня немного невеселая.

— Я хотел бы… — Ликвидатор вдруг опустил ногу, которая только что лежала сверху другой ноги, и резко подался вперед. Его руки сжимали подлокотники кресла, словно Романовский боялся, что если выпустит их, придушит меня. — Я хотел бы, чтоб ты перестал заниматься самодеятельностью и действовал строго по плану. Ты видишь, к чему приводят твои глупые, сумасшедшие поступки⁈ Видишь? Если бы ты не сопротивлялся отведённой тебе роли, уже давно все развивалось бы так, как надо. Тихо, мирно, спокойно. Без всего этого.

Ликвидатор сделал в воздухе жест рукой, видимо, намекая на случившееся.

— А какая моя роль? — Спросил я Полковника, точно так же, как и он, в наглую уставившись на него.

Только мой взгляд, боюсь, не был равнодушен. Думаю, там сто процентов было заметно ненависть. Я впервые кого-то по-настоящему ненавидел. Искренне. Не в порыве эмоций, не в минутном гневе. Это было осознанное, укоренившееся чувство. Поэтому я его не боялся, этого чувства. Не боялся, что снова что-то сотворю с Сергеем Сергеевичем.

Каждый раз, когда я отправляю людей в… ну наверное в ад… Я делаю это на эмоциональном всплеске. Сейчас этого нет. Всплеска нет. Есть четкое, основательное чувство, которое навсегда останется во мне. Я ненавижу Романовского Сергея Сергеевича. Это неизменно и непоправимо.

— Думаю, ты уже все понял. Да? По глазам вижу, понял. Ты ведь умный парень, Борис. Сообразительный. Но так долго играл роль дурака, что сам начал в нее верить. Вот это — точно не твоя роль. Уж не знаю, чего ты за нее так вцепился. Мне нужен официальный наследник трона, который займет законное место. Любые революции, знаешь ли, рано или поздно заканчиваются провалом. Меня не интересует идейная составляющая. Я не революционер. Меня интересует все, что можно использовать в своих целях. Ты — важный инструмент, Борис.

Ликвидатор успокоился. Просто в одно мгновение. Раз — и все. Нет больше злости. Он теперь говорил вполне