Железные ворота особняка оказались наглухо запертыми. Никакой калитки со звонком Андрей не обнаружил.

«Как они внутрь-то попадают?» — недоумевал он. Постучал кулаком в ворота. В ответ со двора раздался глухой собачий лай. И больше ничего. Никто не вышел поинтересоваться, кто и зачем стучит. Андрей решил обойти строение вокруг, вдруг есть другой вход. Он прошел вдоль забора, повернул за угол. Выросшие словно из-под земли две фигуры в темном прижали его к стене. Острое лезвие царапнуло шею.

— Что ты тут вынюхиваешь?

Глава 35

«Подснежник» — труп, находившийся зимой под снегом и найденный весной с таянием снегов.

Профессиональный сленг

В начале апреля по ночам еще подмораживает, но днем на солнышке температура порой поднимается до двадцати и выше. У берез начинают набухать почки, самое время собирать сок.

Ветеран внутренних войск на пенсии Федор Осипович Карданцев выкатил из гаража своего железного коня — мотоцикл «Урал» с коляской, проверил, достаточно ли в баке топлива, открыл бензокран, вытянул до упора рычажок подсоса, подождал немного для верности и резко надавил ногой на педаль ножного стартера, следя, чтобы подошва кирзача[60] не соскользнула, не то возвратная пружина так рычагом по коленке пнет, что искры из глаз. На бесплатное представление явились двое мальчишек, тут же забившие на спор, с какого раза заведется мотор. Было начало первого, значит, школу прогуливали. Федор Осипович шуганул пацанов и продолжил лягать стартер. Раза с пятнадцатого мотоцикл затарахтел. Карданцев несколько раз газанул и скинул обороты, дожидаясь, пока движок заработает ровно.

Встал сегодня Федор Осипович по старой привычке в шесть утра, но торопиться резона не было. Сбор березового сока, это вам не рыбалка, на которой чем раньше снасти закинешь, тем богаче улов. Здесь правила другие. Надо выждать, пока деревья хорошенько прогреются, тогда и сок бодрее потечет. Поэтому Федор Осипович не спеша позавтракал, послушал новости по первой программе радио. К телевизору Карданцев не привык, не было на зонах, где он служебную лямку тянул, таких развлечений, разве что у начальника колонии и замполита. К тому же, говорят, в телевизорах лампы взрываются. После завтрака уселся Карданцев в любимое кресло с кружкой крепкого чая и газетами. Читал ветеран только центральную прессу: «Правду», «Известия», «Красную звезду». Местным газетенкам не доверял. Время позволило дочитать и последний номер толстых «Аргументов и фактов». Полезная газета, жалко только два раза в месяц выходит[61]. Ближе к двенадцати Федор Осипович начал собираться. Взял три банки, по три литра каждая, больше ему сока не надо. А три литра для большого дерева — не потеря. Оделся потеплее: на мотоцикле — не на машине ехать, чем быстрее, тем холоднее. Да и ждать, пока сок наберется, тоже не в теплом помещении.

Железный гараж три на шесть метров стоял у Карданцева под окном на зависть соседям-автомобилистам, добирающимся к своим малолитражкам на тридцать первом автобусе до конечной. Все законно, разрешение на установку во дворе Карданцеву в исполкоме выдали, по заслугам, как ветерану. А вот за какие заслуги, скажите на милость, директору гастронома из второго подъезда, поставившему свой гараж рядом, разрешение оформили? Якобы по инвалидности. А какой он инвалид? Морда шире плеч, от жира лоснится, скоро хряснет. По плацу бы его погонять, отжиматься-подтягиваться заставить, сразу про инвалидность забудет.

Погрузив поклажу в коляску и прикрыв попоной, Федор Осипович натянул на голову поверх шерстяной вязаной шапочки танкистский шлем, кряхтя, взгромоздился на сиденье и выехал со двора. Было у ветерана любимое место для сбора сока — тринадцатый километр московского тракта, березовая рощица на пригорке, рядом с дорогой, на солнечной стороне. Приезжал сюда Федор Осипович из года в год и никогда порожняком не возвращался.

Оставив мотоцикл на обочине, пошел Карданцев к давно облюбованной высоченной березе, обходя остатки зимних сугробов. Береза приветливо пошумела голыми ветками. Почки, как и ожидал Карданцев, уже набухли. Федор Осипович похлопал дерево по стволу. Береза отозвалась низким гулом. Сапожным ножом[62] ветеран зачистил участок коры от шероховатостей и коловоротом[63] просверлил отверстие на уровне груди на пять сантиметров в глубину. Вставил в отверстие жестяной желобок и установил внизу банку. Сок пошел сразу бодрой струйкой. Часа за два наберется, прикинул Карданцев и направился к другому дереву.

Вторая береза росла на краю неглубокого овражка, и снег около нее еще не полностью растаял. Поэтому Федор Осипович шел медленно, мелкими шажками, чтобы в яму не угодить. Смотрел, выбирая дорогу, под ноги, а когда случайно бросил взгляд в овражек, понял, что сбор сока на сегодня отменяется. Потому как из прикрытого ветками холмика на дне овражка торчали ноги в мужских ботинках. Мертвяков Федор Осипович не боялся — навидался за годы службы, поэтому осторожно спустился по склону. Сначала думал, что «подснежник», но когда откинул ветки, увидел, что труп совсем свежий. Молодой парень, хорошо одетый, в очках. Одно стекло треснуло. Одежда городская, в лесу такую не носят. Явно не за соком приходил. И не оступился, не сломал шею. Горло перерезано от уха до уха чем-то острым, края ровные. Крови почти нет, значит, не здесь зарезали горемыку.

Мелькнула у Федора Осиповича мыслишка оставить все как есть, забрать банку и уехать подобру-поздорову. Но не позволили въевшиеся за годы службы рефлексы. Карданцев сноровисто обыскал убитого, нашел ключи, видимо, от квартиры и удостоверение на имя Сергеева Андрея Леонидовича, заведующего отделением скорой медицинской помощи.

Глава 36

У меня для тебя две новости: одна хорошая, другая плохая. С какой начать?

Крылатое выражение

После неудачи с похищением Галкина расследование зашло в тупик. Оксана думала, что ее задержание и конвоирование на допрос в управление милиции как-то связаны с исчезновением артиста. Но противный капитан про Галкина даже не упомянул, а Оксана так была возмущена происходящим, что плохо соображала и про двойника Андрея ничего не рассказала. А может, и к лучшему, что не рассказала: еще неизвестно, как бы капитан это повернул.

После неудачной засады у театра они всей командой поехали к Николаю и до глубокой ночи обсуждали, думали, что делать дальше, но так ни к чему и не пришли. Жалко, что нельзя с Андреем посоветоваться, он бы что-нибудь придумал.

После ареста мужа друзья забрали Оксану к себе. Она не возражала, ночевать одной в пустой комнате, в которой бесцеремонно похозяйничали