Шастин коротко доложил историю ареста и побега Гавриловой, подозреваемой в двух убийствах в Смирновске.

— Значит, у нашего маньяка появились последователи, — покачал головой Знамин. — Это плохо.

— Пока только один последователь, — возразил Шастин.

— Будем надеяться, что один. Одна. Продолжайте, майор.

— У меня не было уверенности, что фотопленка, о которой Гаврилова рассказала на допросе, реально существует. Но на всякий случай мы провели повторный тщательный обыск и нашли.

— Только пленку или отпечатки? — уточнил Знамин.

— Нашли проявленные негативы. Эксперты не исключают, что с негативов уже делались отпечатки, но мы их не обнаружили. Возможно, Гаврилова спрятала их в другом месте.

Знамин взял снимки, поочередно рассмотрел.

— Улучшить качество нельзя?

— Вытянули все что могли.

На фотографиях не читался номер машины, лицо мужчины было смазано, видно только, что бородатый. Но бороду можно приклеить.

— Не густо, — вздохнул Знамин.

— Согласен, — подтвердил Шастин, — но это явно не Сергеев. Ниже ростом, эксперты утверждают, что от силы сто семьдесят пять сантиметров. Сергеев сто восемьдесят. Шире в плечах и старше. По мнению экспертов, мужчине не менее сорока.

— А как установили время и место съемки?

— Сняли показания с тетки Гавриловой. Та подтвердила, что племянница жила у нее, все время фотографировала. Рано утром в день убийства Сизовой что-то снимала через окно. На вопрос что, ответила — маньяка. Тетка решила тогда, что племянница, как обычно, привирает, есть у нее такая привычка.

— Понятно, — кивнул головой Знамин. — Как планируете Гаврилову искать?

— Стоп! — вмешался Мурашов. — Это не наше дело. Ее в Смирновске потеряли, пусть смирновские и ищут.

— Что-то мне подсказывает, товарищ полковник, что эта деятельная Гаврилова скоро здесь объявится. Если уже не объявилась.

— Вот когда объявится, тогда и будем думать. А пока у нас своих проблем хватает. Маньяк, если верить новой информации, на свободе. Идите, работайте.

— Товарищ полковник. — Знамин поднялся, но покидать кабинет не спешил. — Сергеева надо выпускать.

— Выпустим. Я уже подготовил постановление. Завтра утром выпустим.

— Почему утром, не сейчас? — настаивал Знамин.

— Ты поговорку про мудрое утро слышал? Посидит до утра, ничего с ним не случится. На все формальные процедуры еще часа два понадобится, как он домой будет добираться? Транспорт в это время плохо ходит.

Знамину такая забота о задержанном показалась странной, но он ничего не сказал. Утром так утром.

Глава 33

Советская система исполнения наказаний, в отличие от таковой в капиталистических странах, пропитана духом уважения к оступившимся гражданам. В наших тюрьмах и колониях осужденные окружены неусыпным вниманием и заботой дружного коллектива сотрудников исправительных учреждений. У нас исключены такие распространенные на Западе явления, как насилие, издевательства и принуждение к самооговору.

Из статьи в многотиражной газете «На свободу с чистой совестью»

Предшествующие открыванию тяжелой двери звуки — скрежет замка и лязганье засова — скучающими обитателями камеры воспринимались как третий звонок перед началом киносеанса. Какое-никакое, а развлечение. Вдруг новенького приведут — это самое веселое «кино». Если кого на допрос потащат — тоже волнительно, по возвращении будет что обсудить, о коварстве следаков порассуждать, опытом поделиться. Но, конечно, даже самые безнадежные сидельцы, которых надолго закрыли, втайне надеются услышать обращенное к себе: «На выход с вещами». А вдруг судьба-злодейка ухмыльнулась и менты выпустить решили.

— Сергеев, на выход с вещами! — объявил вошедший конвоир.

Андрей посмотрел на Угрюмого. Тот кивнул: «Я же говорил, что скоро выпустят». И снял ботинок, разглядывая подошву. Напоминал про маляву, что у Сергеева под стелькой спрятана.

Сборы и прощание с сокамерниками времени много не заняли. Через минуту Андрей уже стоял в длинном тюремном коридоре. Здесь ждал второй конвоир.

— Лицом к стене!

Доктора обыскали, впрочем, не очень тщательно, скорее для проформы.

— Руки за спину, пошел!

Андрея повели мимо ряда камер, но не в сторону выхода, расположение которого он знал по вызовам на допросы, а куда-то вглубь и на два этажа ниже.

— Стоять, лицом к стене!

Провернулся замок, лязгнул засов, открылась дверь. Андрея втолкнули внутрь, дверь захлопнулась.

Камера, куда его привели, была меньше предыдущей, всего на шесть постояльцев. Тоже нары в два этажа. Четыре лежанки заняты, две свободны. Одна без матраса, вторая, дальняя от двери, аккуратно заправлена. Явно подготовлена для вновь прибывшего. Посредине стол, привинченный, как уже знал Андрей, к полу. За столом трое азартно играют в карты. Никто на появление Андрея не прореагировал, головы не повернул. И это Сергееву понравилось гораздо меньше, чем «теплая» встреча в первой камере. Четвертый заключенный лежал на нарах, повернувшись к стене, и громко храпел.

— Здравствуйте, — сказал Андрей. Ответа не последовало.

Доктор пожал плечами, подошел к заправленной лежанке, сел, боковым зрением разглядывая сокамерников. За откровенное разглядывание здесь можно было нарваться на серьезные неприятности. Один из картежников — уроженец Кавказа. Судя по внешности и характерному акценту — грузин. Он единственный, кто бросил на доктора взгляд, и во взгляде промелькнуло нечто, похожее на узнавание. Сергееву грузин также показался знакомым, только он не мог вспомнить, где и когда они встречались.

Двое других похожи как братья-близнецы. Низкорослые, узколобые, с жидкими сальными волосиками, гнилыми зубами и многочисленными наколками на руках. Внешне щуплые, но крепкие, быстрые, опасные. Говорят без акцента, лексика однообразная, в основном мат.

Четвертый, спящий, был весьма внушительных габаритов — это единственное, что Андрей пока мог про него сказать.

«Что происходит? — думал доктор. — Зачем меня сюда перевели? Непонятно, но спать сегодня ночью не следует».

От сидящей за столом компании исходила ощутимая угроза…

Он все-таки задремал, а когда в голове завыла сирена, сделал вид, что продолжает спать, только чуть приоткрыл глаза. Над ним нависла массивная тень, толстые пальцы тянулись к горлу. Андрей скатился с койки, под ноги нападавшего. Тот, потеряв равновесие, рухнул на освобожденное доктором место. Андрей подсек ногами кого-то, пытавшегося его пнуть, перекатился и вскочил, пятясь к выходу. Четверо постояльцев наступали, взяв доктора в полукольцо. Слева «близнецы», напротив тот, который пытался схватить за горло, габаритами напомнивший Андрею двустворчатый шкаф из югославского мебельного гарнитура в родительской квартире. Справа грузин. В руке одного «близнеца» заточка[58], другой держал белый электрический шнур, «шкаф» вытянул вперед толстые руки, растопырив пальцы-сардельки. У грузина ничего не было, но правую руку он прятал за спиной. Андрей уже несколько лет занимался в полуподпольной секции карате, однако понимал, что против четырех тертых бандитов его шансы мизерны. Усилием воли подавив приступ паники, продолжая пятиться, он