пропыхтела она, пытаясь понять его.

– «Госпожа Дикарка» давно получила приказ преследовать его вместе с двумя оставшимися кораблями, моя воинственная госпожа. Ещё до того, как мы вернулись на борт. Или ты думала, я предложил бежать с поля боя, оставив Вилли не только с богатством, но и кое с кем очень для тебя важным? Или ты думаешь, я такой же ублюдок, как и он, а?

На этот раз была его очередь ухватить её за подбородок и заставить смотреть глаза в глаза.

– Прости, Джонни… – прошептала Агата. – Я не…

Он навис сверху, предлагая продолжить фразу:

– «Джонотан, я была не права и прошу… нет, умоляю поцеловать меня прямо сейчас?»

Агата чувствовала его тепло и громко бьющееся сердце даже сквозь тонкую рубашку и своё несчастное ночное платье, наверное, больше похожее на лохмотья, и от волнения перехватило в горле. Кажется, она проиграла этот спор. Да и не всё ли равно?

Когда Джонотан… Когда он так близко?! Когда он спас её. Когда готов идти до конца. Агата улыбнулась тревожно, со сладким замиранием сердца предвкушая, как он коснётся её наконец уверенными, волнующими губами и заставит снова ухнуть в пропасть самых нежных, невероятных чувств.

– Джонотан ди Арс, пожалуйста…

Но её просьбу – тотальный и окончательный проигрыш в дурацком, никому уже не нужном споре – не дал договорить шум голосов и внезапный топот ног по трапу. Агата запрокинула голову, чтобы увидеть, какой наглец посмел вломиться на капитанский мостик, и обомлела.

– Агата ди Эмери! Джонотан ди Арс! – хрипло воскликнула кирия Элен, впервые в жизни растрёпанная и лохматая. Она схватилась рукой за ограждение трапа, ведущего на капитанский мостик, и глядела на них дикими глазами, словно едва проснулась. – Что я… пропустила?..

Глава 15

И снова в бой

«Всё», – хотелось буркнуть Агате, но не осталось сил.

Элен и правда проспала и шторм, и похищение своей воспитанницы, и то, как отца обменяли на её – Агаты – жизнь и свободу. И бой с пиратами?! Вот это сон!.. Надо будет узнать у Джонотана рецепт того, что он подливал ей в вино. На будущее, так сказать.

Всё происходившее дальше она запомнила урывками. Кажется, кирия Элен скатилась в банальную истерику, и Джонотан успокаивал её магией, после чего та, перестав раскачиваться и причитать, наконец взяла себя в руки и увела вяло сопротивляющуюся Агату в каюту, где помогла переодеться и расчесала волосы.

После этого, кажется, ещё заглядывал Джонотан, но Агата не помнила, то ли ей приснилось, то ли Элен и правда не выгнала капитана. Прежде чем уйти, Джонотан решительно подошёл к Агате и нежно коснулся её щеки – наплевав на все условности.

После этого ей снилось что-то мягкое и уютное, и что она проиграла-таки спор и Джонотан наконец целовал по-настоящему – долго, мучительно-сладко и так… так…

Так что, когда кто-то настойчиво потряс её за плечо, она сонно пробормотала что-то вроде: «Отстань» и лениво отмахнулась, переворачиваясь на другой бок, чтобы продлить сладкую негу.

– Кирия ди Эмери! Кирия ди Эмери! – её энергично тряхнули ещё раз. – Агата, просыпайтесь же! Тут капитан, а вы совершенно не готовы никого принимать.

– Кирия Элен, и вы тут? Отлично! – в каюту вошёл Джонотан, и Агата резко села на кровати, пытаясь проснуться и подтягивая одеяло до подбородка. – Запритесь в каюте. Сможете придвинуть к двери сундуки и скамью?

– Что происходит?! – Агата обернулась к окну, силясь разглядеть в бескрайнем море опасность, и тут же вспомнила, что они шли под всеми парусами, чтобы догнать Вильхельма и сразиться с ним за жизнь отца.

Внутри всё похолодело, и Агата с трудом сглотнула. Кажется, вот и проклятый чёрный флаг неподалёку.

– Я буду с тобой! – она вскочила с кровати, тут же выкинув из головы все мысли о приличиях и соответствии каким-то нормам общества.

Они все могут погибнуть в этой схватке! А он и без того видел её куда более обнажённой, хоть об этом никто не знает.

– Нет, Агата, вы останетесь тут. Это будет мой разговор.

– Но там мой отец! – почти зарычала она, обернувшись к Джонотану, который выглядел чуть лучше, чем до её сна. – Что ты планируешь сделать?!

Однако по-прежнему под его глазами пролегали тени, и, несмотря на весь собранный и напряжённый облик капитана «Госпожи Дикарки», Агата чувствовала, что Джонотан ди Арс идёт на пределах своих сил – как человеческих, так и магических.

– Мы уже уничтожили один из их кораблей. И одержали верх в абордажном сражении со вторым – те бежали от нас, сверкая пятками. Я убил не одного ублюдка и готов убить остальных. Всех, Агата, чтобы никто больше не тронул тебя и пальцем.

– Но… – Агата осеклась, вспомнив пятна крови на его рубахе, которую он успел сменить. Сейчас Джонотан был в боевом мундире, вооружён абордажным клинком и ножом, а уж решимость в глазах говорила лучше любых слов. Она никогда не видела его таким жестоким, но понимала и чувствовала, что сейчас иначе нельзя. – Ты знаешь этого Вильхельма…

– К сожалению. Не сейчас, Агата!

– Но у него мой отец.

– И именно поэтому мы его преследуем, не так ли?

– Просто… просто он ведь не убьёт его, да? Ему нужны его деньги? Джонотан? И у тебя наверняка есть план. Позволь мне быть рядом.

– Ты останешься здесь, чтобы я мог спокойно делать то, что должен, – приказал Джонотан и, увидев, что она собралась возразить, быстро добавил, смягчая свой тон и растущую панику: – Стоит тебе появиться на палубе, как я сразу начну думать в том направлении, которое никак не могу озвучить при почтенной кирии.

На губах Джонотана ди Арса снова появилась его улыбка, вкрадчивая и обаятельная, такая обезоруживающая, что Агата даже растерялась.

– Кириос ди Арс! – Элен выглядела так, словно собиралась выгнать Джонотана из каюты и никогда больше не подпускать к своей госпоже.

– Джонотан!

– Всегда к вашим услугам, дамы, но сначала я должен уладить небольшое недоразумение на пути к большому счастью.

С этими словами он одним быстрым движением пересёк каюту, притянул Агату в объятия и нежно поцеловал в заалевшую щёку:

– Буду с нетерпением ждать твои мольбы, – шепнул он Агате и добавил громче: – На удачу, кирия!

Отвесив галантный поклон Элен, он скрылся за дверью, щёлкнул замок. И Агата на секунду задохнулась от недоброго предчувствия. Джонотан всё так же шутил и подначивал её. Но она отчётливо видела запавшие глаза и тщательно скрытую усталость. Она могла сколько угодно беситься, что последнее слово осталось за