Шрифт:
Закладка:
Глава 13
Дерутся все
Как только за Вильхельмом закрылась дверь, Агата вскочила и заметалась по каюте. Разумеется, она не собиралась покорно ждать его возвращения. Даже мысль о том, чтобы просто спрыгнуть в море и плыть, пока её не найдёт кто-то из своих, уже не казалась безумной. Всё что угодно, только не унизительная «сделка»! Её, конечно же, уже разыскивают, и надо просто хотя бы где-то спрятаться, а лучше – попытаться выбраться наружу и осмотреться.
Агата на цыпочках подошла к двери, прислушиваясь, готовая в любой момент отпрянуть. Даже сквозь массивную деревянную дверь доносились голоса. Нет, через палубу не выбраться.
Она лихорадочно огляделась и заметила на стене два клинка, закреплённых крест-накрест. Наверняка уже не боевые, а только декорации для устрашения, но всё же. Она с трудом просунула запястья под один из краёв лезвий и перетёрла ткань, связывающую руки. Хоть бы этот Вильхельм не вернулся и не застал её в этой унизительной позе…
Проклятый платок разошёлся на нитки, и Агата с наслаждением разодрала его на части, мечтая избавиться и от этого воспоминания, и от запаха Вильхельма, которым была пропитана ткань.
Осмотревшись снова, она подхватила валяющийся на полу канделябр и, стараясь не шуметь, продела его в дверную ручку. Слабая защита, но сойдёт в качестве щеколды. По крайней мере, она будет знать, что кто-то ломится в каюту.
От мысли, что на неё может открыть охоту вся команда этого проклятого Вильхельма, затошнило. Или это качка снова дала о себе знать? Она перевела взгляд на окно; за прямоугольными стёклышками покачнулся далёкий горизонт, и дурнота подкатила к горлу.
Этот пират знает её отца! Агата замерла на мгновение, всё ещё шокированная этой мыслью. Он знал её девочкой… И всё равно предлагал все эти отвратительные вещи! Она передёрнулась, зябко обхватывая себя за плечи. Что же делать? Как можно выбраться совершенно одной, безоружной, с корабля, кишащего пиратами?
Агата прерывисто вздохнула, чувствуя, что по щекам покатились неконтролируемые слёзы.
Боги, чем она это заслужила? Хотелось сжаться, замереть где-нибудь в углу, закрыть глаза и чтобы всё это оказалось страшным сном, но она не позволила себе разрыдаться. Сердито отёрла слёзы рукой и нетвёрдым шагом двинулась к окну: для начала вдохнуть свежий воздух и прекратить эту глупую истерику. Она жива, и даже непоправимого не случилось.
Не к месту вспомнились такие сильные и уверенные руки Джонни, и мелькнула предательская мысль, что надо было его хотя бы поцеловать… Проиграть спор, ну и к демонам его, просто признаться, что она давно об этом мечтала. Хотя то, что Джонотан позволил себе в прошлую ночь, когда она была пьяна и когда дала ему зайти так далеко… Даже вспомнить – и то жарко и стыдно. И такой же жаркий и стыдный ком прокатывается внизу живота.
А теперь… Вдруг она отсюда и вовсе не выберется?
И первый поцелуй случится вовсе не с Джонотаном, если этот мерзкий пират, если этот ублюдочный Вильхельм только посмеет снова… Слёзы ещё сильнее затуманили взгляд, Агата моргнула, совершенно не аристократично хлюпнув носом, и, борясь с тошнотой, потому что на каждой волне её желудок делал кульбит, шагнула вперед.
Вот только под ногами хрустнуло разбитое стекло, и крупный осколок порезал босую ступню.
– Чтоб вас всех морские чудища сожрали, – прошипела Агата, садясь прямо на пол и подтягивая ногу так, чтобы рассмотреть, не остался ли осколок в ноге. Ей повезло, если можно было назвать везением разрезанную ногу. Из ранки текла кровь.
Боль неожиданно отрезвила и разозлила. Агата решительно встала, не обращая внимания на боль в ноге и обходя осколки. Это же капитанская каюта? Она подёргала ящики стола. Большинство были заперты, но в верхнем лежали письменные принадлежности: писчая бумага и нож для бумаги.
Обрадовавшись какому-никакому оружию, следующим делом она с мстительным удовольствием вывернула содержимое небольшого шкафа с личными вещами Вильхельма. Выбрав рубашку из самой тонкой ткани, она, помогая себе ножом, оторвала длинный лоскут и аккуратно забинтовала ногу.
После чего решительно распахнула небольшое окно. Влажный солёный ветер ударил в лицо, на мгновение лишая дыхания, но это было даже приятно. Может быть, и тошнота пройдёт. А может, удастся разглядеть знакомые паруса «Госпожи». Агата высунулась в окно едва ли не по пояс и заметила наверху шлюпку, раскачивающуюся на канатах прямо за кормой.
Отчаяние толкало на безумство. Что лучше, ждать в каюте возвращения пирата и унижения, которое тот предлагает как «сделку»… Или рискнуть жизнью, но потянуть время? Выбраться наружу, чтобы хоть подарить себе шанс на спасение.
Окно открывалось совсем немного, и Агата пыталась прикинуть, справится ли с тем, чтобы выбраться на крохотный балкон в шаг шириной – а с него перебраться на опасно раскачивающуюся шлюпку?
Агата бросилась к стене и попыталась снять с неё один из тупых клинков, но те были приколочены намертво. Ладно! Она сцепила зубы, подхватила со стола нож для писем, который с трудом можно назвать оружием, но это лучше, чем ничего.
За стенами каюты снова послышались шаги. От мысли, что сюда скоро войдёт Вильхельм, внутри всё превратилось в холодный ком ужаса. Агата замерла, прислушиваясь, но вместо шагов раздались громкие крики на палубе, а потом будто и правда звуки плети. Снова крики, чей-то смех. Кажется, они заняты делом, а Вильхельм явно не верит, что Агата сможет от него куда-то деться.
Она снова бросилась к окну, которое открывалось всего на четверть. Слава богам, она сейчас не в пышном платье с корсетом, а в тонком ночном платье. И стоило благодарить кирию Элен, которая так пристально следила за питанием и не позволяла есть слишком много сладкого. На южных окраинах Энарийского королевства ценили стройных молодых леди, умеющих вовремя падать в обморок и быть невесомым и воздушным созданием.
Агата решительно поставила здоровую, не раненую ступню на узкую лавку вдоль окон, схватилась руками за деревянную раму. Свежий воздух так и манил свободой, а рядом раскачивался борт шлюпки. Конечно, добраться до неё будет то ещё испытание, но страх перед пиратами придавал сил.
Неожиданный сквозняк бросил ей в лицо волосы, и в попытке их убрать она
