ним, но тревога была сильнее.

И… он её запер!

– Каков нахал! – пробормотала она, чтобы хоть что-то сказать в ответ на тревожный взгляд кирии Элен. Та даже никак не прокомментировала пусть и целомудренный, но поцелуй.

Тут корабль сильно качнуло, послышался далёкий стук, отчего Агата, растеряв остатки сна, вскочила, сбрасывая одеяло. Кажется, они разворачивались. Подкатывающая вместе с воспоминаниями о пиратах паника была сильнее возмущения тем, что её заперли.

– Элен, помогите же, – она сдвинула сундук со своими платьями, но этого явно было недостаточно для того, чтобы удержать дверь закрытой, в случае, если кто-то будет ломиться.

А будет ли? Агата замерла, отпустив единственный стул в каюте.

Ведь Джонни не просто так преследует пиратский корабль? У него же наверняка есть план, как вызволить её отца. Так зачем тогда он вообще её запер?

– Вот так они точно не смогут проникнуть внутрь! – пропыхтела Элен, которая в отличие от задумавшейся и нервно кусающей губы Агаты, весьма энергично обеспечивала им безопасность.

Выглядела она несколько растрёпанной и запыхавшейся, зато к двери было сдвинуто всё, что в принципе можно было двигать в каюте, – пара сундуков и скамья, шляпные коробки Агаты и даже какой-то обрывок каната, судя по степени запылённости, вытащенный предприимчивой служанкой из-под койки. Неаккуратную гору вещей венчал подсвечник, покачивающийся в такт волнам на стуле.

– И никто не подумал, как мы будем выбираться, если, скажем… пираты подожгут корабль? – тихо сказала Агата, но Элен, кажется, услышала, побледнела и шумно втянула воздух.

– Они правда могут это сделать?

– Если бы я знала, – пробормотала Агата, меряя шагами каюту, почти не замечая покачивания на волнах.

Она не могла находиться в неведении и ждать, пока всё закончится. От чувства собственного бессилия подташнивало, но паника кирии Элен, возможно, сыграет ей на руку. Ей надо что-то предпринять, как-то контролировать происходящее, а не только позволять событиям тянуть её, словно утлое судёнышко.

Агата успокаивающе дотронулась до плеча кирии Элен:

– Я думаю, что всё обойдётся. Слышите, как тихо? Ничего особенного не происходит, просто переговоры. Уверена, что капитан ди Арс намеренно сгущает краски. Пожалуй, я попробую выбраться на палубу и проверю.

– Но дверь…

– А чтобы вам было спокойнее… – Агата взвесила в руке уже привычную тяжесть канделябра (уж на этот раз, если что, она не промахнётся). – Я возьму с собой вот это.

– Не пущу! – неожиданно прытко для своего возраста и комплекции кирия Элен встала на защиту импровизированной баррикады. – Я поклялась кириосу ди Эмери защищать вас, а я никогда не нарушу клятвы! И вы не одеты!

Несмотря на ужас происходящего, Агата закатила глаза. Хоть что-то остаётся неизменным. Это странным образом утешало, хотя никакое платье не спасет её, если Джонни проиграет.

От одной мысли сердце гулко застучало в груди, грохотом отдаваясь в ушах. Но Агата вздохнула. Она верит Джонотану. Он не проиграет, не может проиграть!

Мелькнула мысль вырубить Элен канделябром, но в итоге она сдалась, сердито плюхнувшись на койку, вертя в руках подсвечник.

Лезть на рожон глупо и недальновидно! Но она всегда вела себя как приличная кирия, подчинялась отцу, следовала всем условностям, но и это не спасло её от пиратов. Её похитили тогда в бою, хотя она даже не дёргалась дальше каюты… Агата передёрнулась, вспомнив Вильхельма. Да она с ума сойдёт от беспокойства! Надо выбраться на палубу, чтобы знать, что происходит.

Тут корабль неожиданно резко качнуло, раздался страшный грохот и скрип. Словно что-то огромное скреблось и царапалось снаружи корабля.

– Морской демон! – неожиданно вскрикнула кирия Элен, в ужасе прикрывая рот ладонью.

– Какой… – начала было Агата, но осеклась: конечно же, это корабли столкнулись бортами, но если кирия Элен готова заблуждаться, стоит ей позволить. – Ох, он, видно, огромный! А что, если мы начнём тонуть?! О, кирия Элен, уверена, что боги будут к нам благосклонны, но надо разобрать эту баррикаду, чтобы выбраться.

На этот раз, видимо, искренне веря в существование мифического чудовища, кирия, бормоча молитвы, принялась оттаскивать сундуки.

– И помогите мне одеться! – не особо надеясь на удачу, потребовала Агата. – Где мои брюки для верховой езды, они точно должны быть!

– Ох, кирия ди Эмери, нельзя девушке….

– Я не хочу утонуть! – Агата сбавила напор. Видят боги, она действительно боялась, но вот только не за себя.

К счастью, хотя и сомнительно, что с таким счастьем согласился бы кто-то из команды Джонотана, снова заскрипел корпус, и кирия Элен, оставив возражения, скоро нашла необходимую одежду и помогла ей переодеться:

– Ох, кирия, неприлично…

– Если до нас доберутся пираты, будет уже всё равно.

– Но чем вы сможете помочь? – кирия Элен нервно помогла заплести ей волосы в простую косу и, поднявшись, добавила неожиданно: – На корабле можно спрятаться? Спрячьтесь, кирия, богами вас заклинаю! В каюте вас, наверное, будут искать, но, может, вам удастся найти укромное место. Вашу мать я не смогла отговорить и уберечь, но вас уберегу!

– Вы знали мою мать? – Агата схватила Элен за руку.

– Да, кирия ди Эмери… ваша матушка была моей госпожой.

– Почему отец никогда не говорил мне? – Агата нахмурилась, на мгновение забывая, что хотела немедленно подняться на палубу: о матери отец всегда говорил неохотно, мрачнел, и постепенно Агата привыкла, что эта тема запретна.

– Ох, не к добру сейчас рассказывать об этом, – покачала головой Элен, глядя куда угодно, только не на Агату. – В том шторме… яхта, на которой плыла ваша матушка, разбилась. Я была с ней и смогла спастись, а она – нет. И…

Как назло, снаружи начал доноситься шум и крики, и Элен испуганно замолчала. Это абордаж, они всё-таки сошлись в бою.

– Ох, кирия, что же будет… – Элен действительно выглядела испуганной. – Может, не ходить вам?

На несколько мгновений Агата малодушно испугалась своего порыва. Испугалась того, что заставила Джонотана броситься в бой, чтобы спасти отца, не позволила ему даже перевести дух…

Да, она не смогла бы жить спокойно, зная, что оставила отца взамен своей жизни и свободы у пиратов. У тех пиратов, которые страшны не просто жестокостью, но и извращённым понятием мести.

Вильхельм знал её отца и явно хотел свести старые счёты. И едва ли готов просто убить, но что… что может прийти в голову этому ублюдку – можно было только гадать. И от этой мысли всё так и холодело, и становилось мерзко и тошно.

Но и то, что она подтолкнула Джонотана к очередному смертельному бою, не давало покоя. Он боролся со штормом, сходился с пиратами в бою, вытащил её – чтобы снова попасть под вражеские сабли.