И они втроём, включая Петра, ушли. В столовой остались только я и Архип Васильевич.

— Как ваше самочувствие? — спросил я у старика.

У нас ещё не было возможности поговорить после того, как мы с Сойкой лечили его. А выглядел Архип Васильевич всё ещё болезненно. Да и странно было бы, если бы он начал прыгать, как молодой жеребчик. Всё-таки ещё совсем недавно он был в очень тяжёлом состоянии.

На мой вопрос Архип Васильевич расцвёл.

— Вы с Сойкой совершили чудо! — воскликнул он. — Даже не знаю, как я с вами двумя рассчитаюсь за это!

— Что вы, бросьте! — смутился я. — Мы не сделали ничего такого…

— Как это не сделали! — развёл руками Архип Васильевич. — Я столько лет искал способ снять проклятие! Чего только мы с Агафьей не перепробовали! Ничего не помогло! Я уже думал всё, отправлюсь к праотцам. А тут вы!

Старик попытался поклониться, но я остановил его.

— Что вы, Архип Васильевич! Не надо! Мы просто не могли поступить иначе. Ну и рисковали очень. Не знали, получится у нас или нет. Хорошо, что получилось. Сейчас-то как дела?

— Чувствую, как силы возвращаются, — улыбнулся барон. — Спать стал хорошо, аппетит восстановился. Выздоравливаю!

— Ну вот и хорошо, — облегчённо выдохнул я. — А что там у вас за проблемы с Сойкой были?

На лицо барона тут же набежала тень.

— Даже не знаю, как сказать, — проговорил барон. — По генетическому слепку выходит, что наша Сойка состоит в близком родстве с императорской семьёй.

— Что? — не поверил я. — Может, ошибка какая?

— Тоже сначала подумали, что ошибка. Сделали расширенный слепок. Вероятность, что Сойка приходится племянницей его величеству больше девяноста процентов.

Я невольно глянул в сторону Сойкиной комнаты.

Это что, она солгала? Или не знала об этом? Кто она вообще такая? Почему такое родство с императором? А главное, чем это грозит клану Свиридовых? Если в канцелярии узнали, что Сойка голубых кровей, что будет дальше? Начнут выяснять чья она дочь на самом деле? Почему нет документов и почему Свиридовы решили удочерить её? И вообще, чья она дочь? Если племянница, то не императорская. Тогда чья? Кого-то из родных братьев или сестёр? Кого именно? И почему одна в Новосибирске? И что из её рассказов правда?

Короче, вопросов появилось очень много, и мне нужны были на них ответы.

Чёрт! Ведь предчувствовал же, что произойдёт какая-то пакость! Пора уже научиться доверять своей интуиции!

Я собрался пойти, разбудить Сойку и выяснить, что она знает и чего не знает, чтобы понимать, к чему готовиться?

И тут меня осенило: а не является ли сегодняшняя выходка статского советника следствием произошедшего с Сойкой?

Но, подумав немного, я отмахнулся от этой мысли. Не мог он так быстро узнать. Для пустой бутылки под столом требовалось время. А генетический слепок к тому времени ещё перепроверяли. Так что скорее всего эти события никак не связаны.

Не связаны сейчас. Но будут ли связаны, когда статский советник узнает о Сойке? А он узнает! Тут можно даже не сомневаться!

Я почувствовал, что кто-то трогает меня за локоть.

— Раф, — послышался негромкий голос барона. — Ты помягче с ней. Она ещё ребёнок совсем, хоть и выглядит взрослой.

— Да какой она ребёнок? — возмутился я, вспомнив Сойку в своей кровати. — Чёрт! Вот ведь! — Потерев виски, я проворчал: — Ремня ей всыпать надо бы хорошенько!

— Ты о ком? — спросила вернувшаяся Агафья Петровна.

— Я рассказал Виктору о Сойке, — признался Архип Васильевич.

Агафья Петровна сразу же стала предельно серьёзной.

— Если бы она не утаила эту информацию… Если бы мы знали об этом, то никогда не пошли бы делать генетический слепок. Нашли бы другой способ оформить документы, — категорично заявила баронесса.

— Может, она не знала? — как-то жалостливо спросил Архип Васильевич.

— Знала! — отрезала Агафья Петровна. — Однозначно знала! Ты же помнишь, какой у меня дар?

Глава 18

— И почему я раньше не почувствовала, что она что-то скрывает! — сокрушалась баронесса.

— Наверное, потому, что вы эмпат, и мыслей читать не умеете. Вы рассматривали с точки зрения того, задумал ли что-то человек против клана Свиридовых, — попытался я успокоить баронессу. — А Сойка хорошо относится и к вам, и ко всем людям, кто тут живёт.

Агафья Петровна согласно кивнула, но я чувствовал, что она продолжает винить себя, что не разглядела в Сойке нашу будущую проблему.

— Не кори себя, — поддержал жену барон. — Может, всё не так страшно. Может, никто не будет расследовать кто она и почему мы сделали генетический слепок.

Я промолчал. Не стал озвучивать свои мысли. Потому что в моих мыслях всё было не просто «не так страшно», а гораздо страшнее!

Раз молодая близкая родственница императора одна в Новосибирске, то или её похитили, или и того хуже — её родители изгои. В любом случае императорскими кровями не раскидываются. Поэтому расследование обязательно будет. И тут либо клан Свиридовых спас девушку и решил воспользоваться её положением, ну или сами похитили, чтобы воспользоваться… Иначе, мол, зачем готовить документы на удочерение? Либо, если родители Сойки изгои, то мы покрываем беглую преступницу. И не важно, что она сама ничего не совершила. Если учесть общую ситуацию вокруг клана Свиридовых, то можно быть абсолютно уверенными: нас не ждёт ничего хорошего.

А если ещё учесть все эти игры с кураторами или куратором… я имею ввиду ситуации в институте и у советника, то и вовсе.

Но одно я знал точно. Как бы Сойка ни провинилась, в чём бы ни была виновата, она член нашего клана. А значит, мы будем защищать её и в обиду не дадим.

Барон и баронесса внезапно замолчали и посмотрели мне за спину.

Я повернулся.

В дверях в столовую стояла Сойка и прижимала к себе котёнка, словно он придавал ей сил. Мурзик спал, вытянувшись на её руке. И Сойка прикрывала его ладонью.

Казалось, она больше беспокоилась о котёнке, чем о себе. Хотя, виноватое выражение на её лице было. И не просто виноватое — глаза Сойки были красными, словно она вот только много плакала.

— Мне нужны объяснения, — жёстко сказал я.

— Пойдёмте в кабинет,