охрану усилили. Вот уже стали видны фигурки нескольких часовых с автоматами наперевес. Замерзшие в карауле солдаты резво шагали по широкому мощеному проходу туда-сюда, пытаясь, согреться. Сверху на столбы возле моста навешали тусклые прожекторы, чтобы вести наблюдение за территорией возле сооружения. Фигуры в тонких шинелях и глубоких касках метались под тусклым светом фонаря. После захода солнца температура воздуха опускалась все ниже, а промозглый сырой туман от реки обжигал холодом через любую ткань. Вот и бегали часовые от одного столба к другому, пытаясь согреться.

– Эх, как на ладони, сейчас снять бы его одним выстрелом, – прошептал Руслан слева.

– Отставить, Омаев! – Соколов стремительно обернулся к младшему сержанту. Но тот послушно замер, даже не потянувшись за винтовкой Мосина.

Шайдаров в знак согласия кивнул:

– Крик поднимут, если часового снять. Пустятся за нами вдогонку, не оторваться в чистом поле.

Алексей оглянулся вокруг, местность перед мостом его не порадовала. Ни кустов, ни деревьев, чтобы «тридцатьчетверки» могли маневрировать. Лишь огромное земляное море в перепадах и рытвинах. К тому же, судя по схеме Тамары, все обширное пространство выложено минами. Но должны быть еще овраги, куда для маскировки могут нырять танки.

– Идем. – Соколов присмотрелся, не видны ли круги мин, и спрыгнул в первое углубление, примерился к высоте края. Нет, слишком мелкое углубление, башни танков будут видны с того берега, и 88-миллиметровая немецкая пушка при хорошем наводчике не оставит танковой роте шанса выжить. Высота бронированной машины больше двух с половиной метров, значит, и укрытие для нее необходимо более трех метров в высоту. Если они сейчас не найдут подходящий овражек, то придется поднимать личный состав штрафной роты, чтобы успеть за остаток ночи углубить укрытие.

Пригнувшись, высматривая под ногами мины, они осторожно пробирались в темноте почти на ощупь. Вдруг рука Шайдарова ловко преградила Алексею путь, за секунду до того, как сапоги лейтенанта чуть было не соскользнули вниз по крутому откосу. Пехотинец швырнул ком земли, прислушался к дробному шороху.

– Глубокая, метра три, внизу сырость, – сделал он выводы.

Алексей прикинул расстояние до моста – чуть меньше двух километров, бронебойный снаряд прошьет броню танка, войдет легко, как нож в масло. Нельзя дальше этого проема ставить машины. Чтобы убедиться в правильном выборе, надо спускаться на дно лога. Примериться, не глубоковата ли яма, да и какой грунт внизу, непонятно. Алексей вздохнул, свесил ноги на край ямы. Ничего не поделать, придется основательно извозиться в грязи. Он спускался медленно, слышал, как сверху шуршит и сыпется земля под телом Омаева. Шайдарова оставили наверху наблюдать. Спускаться было легко, края понижались плавно, и Алексей уже обрадовался тому, что нашел подходящий естественный окоп для танков. Но внизу возле отлогих стен естественного углубления их ждало неприятное открытие. Огромный овраг когда-то был руслом пересохшего рукава реки, а сейчас пересохшую пойму местами завалило землей до середины после попадания снарядов в соседние участки, а подземные ключи или осенние дожди вперемешку со снегом превратили глинистое дно в чавкающее болотце.

– Эх, – не сдержал Соколов разочарованного вздоха. Все в этом укреплении хорошо, кроме вязкого топкого дна. Как только тяжелые бронированные машины коснутся гусеницами топкого места, они сразу увязнут, жидкая грязь будет мешать сцеплению траков с твердыми слоями почвы и помешает танкам маневрировать – выныривать на поверхность, провоцировать противника на ведение огня и снова исчезать в овраге.

Алексей прошелся туда-сюда, подошвы сапог с чавканьем отделялись от жидкой грязи. Руслан тоже обхлопывал ладонями края ямы, проверяя прочность слоя земли.

– Алексей Иванович, края хорошие, без глины и воды. Считайте, готовая траншея для «Зверобоя».

– Но дно, Руслан! – От досады Соколов воскликнул во весь голос. – Вся грязь на гусеницы налипнет, танки из этой ямы раз выскочат, второй, жижу раскатают по стенкам и застрянут при наступлении. А нам надо создать впечатление танковой атаки на мост, чтобы фашисты из всех орудий палили. Сейчас вернемся назад. Придется поднять всех наших и роту пехоты на рытье траншеи. Будем углублять первый овраг, который чуть дальше. В голом поле, без укрепления, даже легким танкам долго не продержаться. А нам надо дождаться, чтобы в тылу успели получить координаты вражеской артиллерии. По времени маневры продлятся от получаса до часа.

Наверху Николай Шайдаров, прислушивавшийся к разговору танкистов, присел над овражком, захватил землю, размял ее между пальцев.

Когда над черным краем показались головы Соколова и Омаева, он в задумчивости отошел в сторону. Алексей же выскочил из овражка и зашагал по направлению к лагерю.

– Сейчас отправим ребят Завьялова снимать мины. Но прежде всего овраг! – рассуждал он вслух. – Доложишь в штаб, Руслан, что разведку осуществили и к операции на завтра готовы. Сообщи наши координаты, чтобы прислали пополнение боеприпасов для танков. Полный боекомплект для пяти единиц, как раз раскидаем по экипажам. Запомнил?

Омаев угукнул в ответ, он пристально смотрел под ноги, чтобы не напороться на мину. Алексей шагал уверенно, он отметил ветками дорогу до моста, чтобы по этой же тропке вернуться обратно. От досады он обсуждал сам с собой весь объем работы, что надо срочно сделать, пока в поле темно.

– Необходимо успеть углубить траншею до трех метров, только еще и в длину ее вытянуть, чтобы танки могли проезжать по дну в сторону и выезжать на поверхность в другом месте. У наводчиков на том берегу создастся впечатление, что в атаку идет целый взвод, и они будут палить из всех орудий, чтобы нанести мощный контрудар. Если сейчас всех поднимем, то должны успеть окопаться.

– И завтра от усталости в этом окопе сдохнуть, – раздался из темноты ровный голос Шайдарова.

Алексей остановился и закрутил головой, пытаясь понять в кромешной темноте, где тот находится.

– До самого леса овраги и сырость, это пойма бывшей реки. Здесь деревьев почти нет, одни кусты, потому что земля болотистая, внизу ключи и течение подводное ничему не дает расти. – Уверенный голос охотника раздавался совсем рядом. – Начнем копать и такой же окоп с болотом на дне раскопаем. Те же самые подземные течения. Здесь река, как вена под кожей, не видно, а течет.

Соколов понимал, что нужно возразить, ответить что-то на рассуждения солдата, но нужные слова не находились. Прав был Шайдаров, остаток сил уйдет на создание огромного окопа, который окажется непригоден для маневра, а у них задача прежде всего захватить мост и удержать его.

– У нас в Хакасии степи, реки широкие, часто бывает топко. С одной лошадью, если надо на телеге тяжелый груз перевезти по лужам или болотцу, то мы жердины или бревнышки кладем