Шрифт:
Закладка:
— Если все, что ты говоришь правда и ты и впрямь не виноват, почему тогда ничего не рассказал Дэну⁈ Он мог бы провести расследование, доказать твою невиновность!
— Я пытался говорить с ним, но он и слушать ничего не желал, более того, даже запрещал своим помощником говорить со мной. Твой американский друг обладает поистине ослиным упрямством, и с самой первой минуты, застав меня с трупами, уже заочно накинул петлю мне на шею.
— Это не похоже на Дэна, которого я знал, — отозвался Матвей, задумчиво глядя в сторону. — Он всегда был крайне щепетилен во всех деталях, особенно когда дело касалось расследований. Огульно обвинять человека в преступлении явно не про него.
— Возможно, ты и прав на счет него. Однако, признаться тебе, я не виню его. Будь я на месте шерифа в тот миг, то непременно воспользовался бы оружием, даже не помышляя о всяких судах и следствии. Вся эта кровь, эти следы звериной жестокости… это оставляет отпечаток, на всю жизнь.
Матвей даже представлять не хотел тот самый жилой контейнер. Еще тогда от рассказа Дэна ему стало не по себе, а уж увидеть все воочию — врагу не пожелаешь.
Снова между собеседниками возникла небольшая пауза. Собиратель из раза в раз прокручивал весь рассказ Лейгура, пытаясь выискать в нем несостыковки, но все было тщетно. История исландца выглядела гладкой, как ледяные пустоши Антарктиды.
Матвей не считал себя детективом, да и дедуктивным мышлением не мог похвастаться. Единственная способность, на которую он всегда мог положиться во всем и которая ни единожды выручала его в самых безвыходных ситуациях — это выработанное годами чутье. И прямо сейчас, основываясь на пережитое плечом к плечу с исландцем за последние два месяца, оно говорило ему, что капитан Лейгур Эйгирсон не причастен к убийству Вульфа Кольтера и его дочери. И осознав это, Матвей без обиняков спросил:
— Я не понимаю, почему ты все это время молчал? Почему сразу не сказал никому из нас, что не причастен к убийству?
Лейгур ухмыльнулся.
— А кто бы из вас поверил?
«И действительно, кто бы? — прежде всего спросил себя Матвей»
После рассказанного Дэном про исландца, тот виделся собирателю не иначе как маньяком, а не просто убийцей. Человеком, от которого в любую секунду можно ожидать самого худшего.
— Я хочу только одного, — заговорил тихо Лейгур и посмотрел на Матвея, — вернуться на «Мак-Мердо» и отыскать убийцу. Не важно, чего это мне будет стоить.
— Если мы и сможем выбраться с захваченных земель и каким-то чудом доплыть до «Мак-Мердо»… — Матвей говорил все это, а в голове представлялось, словно они собирались лететь на Марс, настолько далеким и непосильным казался этот путь, — то, боюсь, тебе сперва придется иметь дело с новым мэром станции. Я обещал Кейт, что независимо от того, жив ты или мертв, я верну тебя ей для исполнения казни. — Матвей опустил голову. — Боюсь, Дэну и его помощнику сейчас приходится не сладко, если оба они вообще живы…
Лейгур взглянул на почти скрывшееся за горизонтом солнцем.
— Ты поможешь мне с Кейт, а я помогу тебе спасти шерифа. Что скажешь?
Лейгур протянул ему руку.
— Идет, — согласился собиратель и пожал мозолистую ладонь исландца.
Немного погодя Матвей добавил в пустоту:
— Осталось только выбраться отсюда…
Глава 8
Внезапные неприятности
Матвей очнулся ото сна ранним утром, едва солнце показалась из-за горизонта, блеклыми лучами света пробираясь через стволы деревьев и освещая сырую, покрытую тонким слоем снега, тайгу.
Нос собирателя ничего не чувствовал, ноздри забились. Он облизал обсохшие губы и ощутил режущую боль, а заодно и страшную сухость в горле. Видно, на протяжении всего сна он дышал исключительно ртом, и, вполне возможно, надышал себе таким образом болячку. Этого только не хватало…
Он протер кулаками глаза, прогоняя остатки сна, и потянулся к лежащему возле ног рюкзаку. Вдруг заметил Юдичева, который, свернувшись калачиком, крепко спал. Вот же гад! Ведь они с Лейгуром его последним оставили следить за лужайкой и в случае чего разбудить, а он…!
Матвей занес над головой кулак, собираясь треснуть этому болвану как следует, но внезапно его отвлекло движение справа. Медленно повернув голову в сторону ручья, он заметил лося. Первые несколько секунд казалось, будто животное ему причудилось, и он продолжает дремать. Но нет, вот же он! Стоит и мирно попивает воду, наклонив свою голову с массивными, словно ветви дерева, рогами. Челюсть зверя ходила ходуном от каждого глотка. Бурая и густая шерсть блестела от влаги, и в утреннем свету переливалась серебристыми блеском. Большие глаза были полузакрыты, словно зверь и сам не успел до конца проснуться.
Но при виде лося у Матвея в голове кричало лишь одно:
«Господи, сколько же мяса!»
Рука, намеревающаяся ударить Юдичева, осторожно и медленно потянулась к луку и стрелам. Он почувствовал холодное прикосновение металлической рукоятки и пластикового оперения. Не спуская глаз со зверя, Матвей наложил стрелу на тетиву и позволил себе немного приподняться — иначе выстрелить не получится.
Руки тряслись от голода, холода и, разумеется, волнения. Он все никак не мог прогнать прочь мысли о неудачной попытке прикончить того самого оленя, на последней его охоте с Шаманом.
«Давай, Матвей, соберись»
Он выдохнул и приготовился выстрелить, но неожиданно его остановил Лейгур, перехватив стрелу за мгновение до того, как собиратель отпустил ее.
Сердце Матвея заколотилось от гнева.
— Ты чего, совсем… — вырвалось злобное шипение.
Лейгур приложил указательный палец к губам, а голубые глаза показали в сторону запада. Матвей последовал его взгляду и оцепенел от увиденного.
— Это… невозможно… — сдавленно прохрипел собиратель.
К ничему не подозревающему лосю подкрадывалось черное нечто, почти неразличимое в утренних сумерках. Лишь присмотревшись как следует в этой оживший тени угадывались очертания длинных, сродни паучьим, лапы и вытянутая морда в форме клюва. Мгновение, и знакомый Матвею до мурашек силуэт мерзляка словно стал колебаться, подобно изображению на старом, плохо работающем экране планшета.
Матвей уже видел это существо, там, в Москве.
Ombres. Тень.
Собиратель не успел и выдохнуть при виде этой твари, как она стремительно накинулась
