В атаку тут же вступает «Детройт», их форвард стремительно набирает скорость, оставляя наших защитников позади, и я едва успеваю сделать сэйв, когда он пробивает по воротам.

Джеймс, объезжающий меня справа, кивает мне в знак благодарности, а я киваю ему в ответ и снова сосредотачиваюсь на происходящем на льду.

Следующие пятнадцать минут «детройтцы» напоминают мне машину для подачи мячей в теннисе. Они снова и снова забрасывают меня шайбами, и в моих глазах уже рябит от их бесконечного количества, пролетающего мимо меня.

Игровое время подходит к концу, а на табло по-прежнему ничья.

Прекрасно, теперь еще париться в овертайме. Что может быть хуже?

Но неожиданно Ровинский прорывается в зону противника и забивает на последней секунде, так что игра в конечном счете завершается нашей победой.

Это удивляет не только меня, но и половину населения планеты.

Как при такой ужасной игре нам вообще удалось забить, причем дважды?

Чудо, не иначе.

Возвращаюсь в гостиничный номер, который делю с Маркусом, нашим защитником, и заваливаюсь на кровать. Закрываю глаза, пытаясь нормализовать свое зрение. Глаза чертовски устали от этой ряби перед ними на протяжении двух часов. Мой телефон вибрирует в кармане, и я вижу на нем сообщение от Эмили. Перед своим отъездом я оставил ей номер, чтобы она знала, как со мной связаться, если вдруг что-то понадобится.

Булка:

Во сколько ты завтра возвращаешься?

Мэттью:

В 8 утра.

Булка:

Ок.

Мэттью:

А что?

Булка:

Мне нужно понимать, к какому времени освободить квартиру.

Тяжело выдыхаю и сжимаю руки в кулаки. Что в ней такого особенного, отчего она меня так сильно раздражает? И при всем при этом она нравится мне. Не совсем понимаю, какое мне до этого дело, но все-таки пишу:

Мэттью:

Ты нашла себе жилье?

Булка:

Нет.

Мэттью:

И куда ты поедешь?

Булка:

Какая разница?

Громко выругавшись, набираю номер Эмили и жду ее ответа.

– Что? – доносится из телефона раздраженный голос Булки.

– Тебе не обязательно уезжать завтра.

– Ты сказал, тебя не будет до субботы. Суббота завтра, если ты не в курсе.

– Я в курсе, – устало говорю.

– Ты за этим звонишь? Обсудить дни недели?

Издаю стон отчаяния.

– Перестань.

– Что перестать?

– Так себя вести. Я устал, Булка.

– Тогда зачем звонишь?

– Дождись меня.

– Слушай, заведи себе собачку. Или хомячка. Рыбку хотя бы.

– Как же ты меня бесишь! – стиснув зубы, констатирую факт.

– Взаимно, козел.

Пару секунд мы молчим, а затем я просто спрашиваю:

– У тебя все в порядке?

– Какая разница?

– Эмили! – громко рычу в трубку, не в силах больше терпеть эту девушку. Она невыносима!

– Да?

Набираю полные легкие воздуха и шумно выдыхаю.

– Дождись меня, – сквозь зубы произношу я, а затем добавляю: – Пожалуйста.

– Я подумаю, – отвечает она и бросает трубку.

Я не отношу себя к католикам до мозга костей, но, пожалуй, сейчас я бы не отказался от божьей помощи.

Нет, серьезно, что происходит в моей голове?

Да, мне понравилось ее трахать. И я бы трахнул ее вновь. Безусловно. Не раздумывая.

Вот только обычно я не сплю с одной и той же девушкой дважды. И я определенно не рад тому факту, что Эмили сейчас спит в моей постели. Даже учитывая, что меня там в данный момент нет.

Все происходящее кажется мне каким-то бредом, совершенно не похожим на меня.

Зачем я попросил ее остаться?

Просто потому, что мне понравился секс?

Но ведь она сама мне не нравится.

Точнее – я ее даже не знаю!

Какая у нее фамилия? Чем она занимается и работает ли вообще? Где живут ее родители? Есть ли у нее домашние питомцы? Какой у нее любимый фильм?

Я знаю лишь, что она рассталась с парнем незадолго до нашей встречи. И что то чертовски сексуальное белье, которое я с нее сорвал, предназначалось для этого придурка.

Странное чувство собственности вдруг словно гложет меня изнутри, но я тут же отбрасываю дурацкие мысли из головы.

Это просто секс.

Безумный, потрясающий секс, который уносит нас в другие миры, заставляя позабыть о том, что происходит вокруг.

Но это лишь секс. Секс. Обычный секс.

Да, мне известно, что у Эмили есть родинка на правом ребре. Что у нее просто невероятно красивая грудь с идеальными розовыми сосками. Что когда я оставляю поцелуй на ее шее, она съеживается и нежная кожа покрывается мурашками. И что когда она кончает, то перед этим прикусывает губу. А еще она охренительно вкусно пахнет. Ванилью.

Черт.

Просто секс.

Я повторил это уже сотню раз, как умалишенный.

Господи.

Мне и в самом деле давно не было так хорошо. Находясь с ней, в ней, думая о ней, пока мастурбировал, я чувствовал странный кайф, наполняющий мое тело. Мое сердце громыхало в груди на протяжении всего процесса, а не только в момент кульминации.

Я словно был одержим ее телом. И от этого я постоянно хотел ее.

Постоянно, черт возьми.

Даже сейчас от воспоминаний о ней мой член налился в брюках.

Это абсолютно ненормально.

Да, секс – это прекрасно. Но я никогда не был от него зависим. И уж точно не делал из этого культ.

Но секс с Эмили сделал меня каким-то одержимым. И я не понимаю, что мне с этим делать.

– Бро, ты идешь в бар? – окликает меня Маркус, стоящий в дверях.

Намереваюсь отказаться, но затем вдруг понимаю, что это хороший шанс отвлечься и перестать думать о Булке хотя бы на несколько часов.

– Дай мне минуту, – бросаю я по дороге в ванную.

Мысли об Эмили никак не выходят из головы.

Что я собираюсь ей сказать, когда вернусь? Что мне понравился секс с ней и я хочу заняться им с ней снова?

Черт побери. Я ведь не извращенец. И мой мозг находится не в члене.

Что со мной?

Слишком сложный вопрос.

Но одно я точно знаю – мне нужно выбросить ее из головы. И осознать, что в сексе с ней не было ничего особенного.

Она ничем не отличается от тех девушек, которых я трахал. А в ее сладком аромате ванили нет ничего сверхъестественного.

Выхожу из ванной и накидываю на плечи утепленную джинсовую куртку. Брызгаю любимым ароматом на шею и направляюсь вслед за Маркусом на выход.

Десять минут спустя мы с мужиками заходим в местный модный клуб «Авангард». Лазерные