Не самая полезная информация, согласна.

Раз мне не спится, решаю поехать во дворец пораньше и выползаю из-под теплого одеяла, дрожа от холода. Кондиционер выставлен на двадцать три градуса, но мне все равно зябко. Тянусь к лежащим в сумке носкам с Райаном Гослингом, что мне подарила Ван, и надеваю их, чтобы согреться. Иду на кухню, где ставлю телефон на зарядку и включаю кофемашину. Аромат крепкого эспрессо тут же заполняет пространство, и я жадно выпиваю двойную порцию, чтобы взбодриться.

Вряд ли это, конечно, как-то изменит то, что мои глаза сейчас опухли так, словно у меня страшнейшая аллергия на воздух, но попытаться стоило.

Медленно волоча ноги, иду в ванную, чтобы умыться и принять душ. Замечаю свое отражение в зеркале и ужасаюсь красным глазам.

– Ну привет, Джаспер Каллен, – фыркаю я, глядя на себя, а затем отворачиваюсь и скидываю на пол одежду.

Встаю под горячую воду и прикрываю веки. Пар моментально согревает мое тело, и я подставляю лицо струям, стремительно стекающим по моему лицу вниз. Беру с полки свой любимый гель для душа с ванилью и намыливаю им тело. Сладкий аромат наполняет душевую кабину, и я вдруг улыбаюсь, понимая, что думаю о Мэттью и его странном фетише на этот запах ванили.

Интересно, куда он уехал? И кем он вообще может работать?

С таким шикарным телом вариантов не так много.

Может, он работает в мужском эскорте? Или фитнес-моделью? Просто моделью? Какого-нибудь бренда нижнего белья. А что, если он порноактер? Господи!

Смываю пену и, сморщившись от своих же мыслей, открываю дверь и ступаю на коврик.

Не хотела бы я переспать с парнем, у которого были тысячи сексуальных партнерш. Или групповухи. Фу.

Морщусь от своих собственных мыслей, а затем морщусь еще сильнее, когда вдруг понимаю, что нет разницы, хотела я или нет, ведь я с таким уже переспала.

Если окажется, что он и в самом деле снимается в фильмах для взрослых, то… то ничего не произойдет. Ведь вряд ли мы вообще с ним снова встретимся.

Тянусь к фену, что оставила на полке, и сушу волосы, а затем надеваю кашемировый костюм темно-зеленого цвета. Смотрю на себя в зеркало и тяжело сглатываю, когда понимаю, что его я покупала вместе с Дафной. Подруга тогда сказала, что он идеально подчеркивает мои малахитовые глаза.

Лгунья, черт бы ее побрал.

Снимаю костюм и несу его к мусорному ведру, но мои руки застывают над крышкой. Кашемир же не виноват, что Дафна конченая, правда? Да и я отдала за этот костюм от Ральфа Лорана две тысячи долларов!

Снова надеваю его, после чего убираю волосы в низкий пучок. Обуваю теплые кроссовки, наношу на губы бальзам с запахом ванили, чтобы не обветрить их, и, застегнув свою дутую куртку, выхожу на улицу.

Морозный свежий воздух окутывает меня, едва я покидаю жилой комплекс. Солнце, выделяющееся ярким диском на голубом полотне, обманчиво и совсем не греет. Сегодняшняя температура на улице для Нью-Йорка крайне низка. От высокой влажности и мороза на кончиках моих ресниц образуется иней. Пока иду до машины, глубже прячу лицо в ворот куртки.

Когда я подхожу к «Мини Куперу» и снимаю его с сигнализации, то замечаю, что его стекла покрыты льдом. Берусь за ручку, но дверь не открывается. Дергаю еще несколько раз, но тщетно. Выругавшись, достаю телефон и вызываю убер. Вижу стоимость поездки, и глаза ползут на лоб.

За эти деньги можно неделю в Монако провести.

Издаю стон, осознав, что, скорее всего, мне придется идти по такому холоду пешком, и следующие тридцать минут я иду к арене, одергивая на заднице куртку и матеря себя за то, что купила такую короткую.

Для семи утра в городе слишком много людей. Все они куда-то спешат, обгоняя друг друга. Таймс-сквер тоже уже переполнена туристами. Они фотографируются в центре нее между серебристых зеркальных высоток. Красочные вывески на зданиях меняют цвета, а на рекламном щите во все здание красуется Тиджей Морган в одних боксерах Calvin Klein. Идеальные кубики его пресса, орел на груди и множество других татуировок, украшающих руки, притягивают мой взгляд. Останавливаюсь посреди улицы, наблюдая, как губы красавчика расплываются в широкой улыбке, и забываю о том, что я вообще-то уже очень замерзла и мне нужно поскорее добраться до работы.

Мы с Ван просто обожаем песни Моргана. Четырнадцатого февраля мы даже хотели пойти на его концерт, но все билеты раскупили спустя десять минут после старта продаж.

Ладно, мы обожаем не только его песни. Тиджей Морган – воплощение секса. Он сексуально выглядит, сексуально говорит, и даже поет он сексуально.

Не надо так на меня смотреть. Я в курсе, что была в отношениях. Но иногда пофантазировать никому не помешает, правда? Тем более когда речь о Тиджее.

Когда реклама Моргана сменяется другой, я отрываю взгляд от экрана и бегу к арене. По дороге решаю зайти в «Старбакс» за кофе.

Здесь, как и всегда, огромная очередь. Но торопиться мне некуда, так что я встаю в ее конец и достаю телефон, чтобы полистать ленту в социальных сетях.

Всю ночь я только и делала, что удаляла из своих все упоминания Брайана и фотографии с ним. Их оказалось так много, что проще было бы просто удалить аккаунты и создать новые.

Захожу в «Нью-Йорк-грам» и листаю ленту.

Фото ребенка моей однокурсницы.

Однокурсник пьет текилу в Таиланде.

Щеночки мамы Ванессы.

Хоть что-то стоящее. Ставлю лайк и улыбаюсь.

Но тут же улыбка сходит с моих губ, едва мой взгляд находит фотографию Дафны и Брайана. Он стоит спиной, а она обнимает его сбоку и смотрит в камеру. Над их головами сотнями искр рассыпается салют. Светлые волосы Дафны уложены голливудскими локонами, на ней красное блестящее платье, а на ее пальце блестит кольцо. Когда я вижу подпись к фотографии, мое сердце собирается выпрыгнуть из груди, пробив огромную дыру. «Я сказала ему ДА!» – гласит та самая надпись, которая выбивает из моих легких воздух.

Я резко разворачиваюсь и врезаюсь в кого-то. На телефон разливается кофе. Вскидываю голову и вижу перед собой девушку. Ее угольно-черные волосы блестят в свете потолочных софитов, карие глаза широко распахнуты, и рот приоткрыт. На ее искусственной шубе розового цвета пятно от кофе, и я закрываю рот ладонью от стыда.

– Простите, мне так жаль! Я… я оплачу химчистку