Шрифт:
Закладка:
– Парни, ну где вас так долго носит? – возмущается Дэн, увидев нас.
– Дэвис прихорашивался полчаса, – фыркает Маркус и удобно устраивается в кожаном кресле.
– Мне нравятся твои собственные единицы измерения, – закатываю глаза.
– Да ты реально ушел отлить и пропал на полчаса, – издает смешок мой сосед по гостиничному номеру. – Если собирался вздрочнуть, мог бы так и сказать.
Учитывая то, как громко долбит музыка, Маркусу приходится кричать об этом на всю кабинку. Именно в тот момент, когда он произносит «вздрочнуть», к нашему столику подходит официантка. На ней облегающий топ белого цвета с глубоким вырезом, из которого проглядывает лиф с крупными стразами, переливающимися в свете софитов, и короткая латексная юбка, открывающая шикарные длинные ноги. Выглядит она невероятно сексуально, поэтому меня удивляет, когда в темноте я вдруг замечаю на ее щеках румянец.
Мотаю головой в сторону и кидаю недовольный взгляд на друга. Тот пожимает плечами и смеется.
Придурок.
Парни делают заказ, а затем начинают обсуждать задницу отходящей от нашего столика официантки. Я стискиваю зубы, потому что ненавижу, когда о девушке говорят как о мясе.
Не смотрите на меня так.
Да, я использую девушек для секса. Но и они тоже меня ради него же используют.
Да, я поддерживаю эту игру, эдакую прелюдию, покупаю ей коктейль, пару минут слушаю ее болтовню, но затем сразу же предлагаю поехать ко мне. Я не делаю похабные комплименты, не пускаю слюни на ее грудь или задницу, а просто сразу перехожу к делу. Она не кусок мяса. Она девушка, у которой есть потребности. И у меня есть точно такие же. Так зачем тогда относиться к ней так, словно я весь такой альфа-самец, а она для меня лишь подстилка?
– Мужики, не знаю, как вы, а я пришел сюда закадрить телку, – выпив шот, произносит Дэн. – После такой крутой игры это то, что нужно.
– Игра была дерьмовой. И каждый из нас об этом знает, – пожимаю плечами я.
– Дэвис, ты можешь хоть иногда не быть таким брюзгой? – смеется Люк.
– Тебе самому бы не помешало разрядиться во рту какой-нибудь горячей официантки, – поигрывая бровями, фыркает Дэн. – А то нервный какой-то.
Закатываю глаза и тянусь к стеклянном подносу. Беру шот какой-то бурды и вливаю в себя. Горький мускатный вкус алкоголя тут же обжигает горло, и я закусываю долькой лайма. На горизонте снова появляется та девушка-официантка. Она тянется через весь стол, чтобы поставить кулер со льдом и шампанским и бокалы под него, а затем собирается открыть бутылку, но Ровинский останавливает ее:
– Спасибо, красавица, дальше я сам. Люблю, когда течет.
Почему говорит он, а стыдно мне?
Девушка снова краснеет и уходит.
– Дэн, почему ты такой озабоченный придурок? – морщится Маркус.
– Что я такого сказал? – пожимает плечами Дэн, поднимаясь на ноги. Он берет шампанское из кулера и вскрывает упаковку. Со смачным хлопком пробка вылетает из бутылки, и пена начинает струиться по зеленому стеклу вниз, капая на пол. – Говорил же, люблю, когда течет. Пена! Так что извращенцы здесь только вы.
Все закатывают глаза, пока Ровинский разливает шампанское по бокалам. Граненое стекло переливается неоновыми оттенками, пока на кремовой жидкости внутри искрятся пузырьки. Поднимаюсь с кресла и беру из рук Дэна бокал, который он мне протягивает. Мужики делают то же самое.
– Кэп, – обращается Ровинский к Джеймсу. – Мы так и не поздравили тебя с тем, что вы с Мили обручились. Вообще, если честно, я не понимаю, с чем тут поздравлять. До конца своих дней видеть одну и ту же кис… – Донсон пихает его локтем, и Дэн замолкает. – Ну, – откашливается он, пока Джеймс поджимает губы, пытаясь не рассмеяться. А я лишь качаю головой. – Эм… Мы хотим поднять эти бокалы за вас с Мили, кэп!
Кэп усмехается и протягивает вперед руку. Звон бокалов и наших криков заглушает басы музыки. Джеймс улыбается и залпом опрокидывает в себя шампанское. Я делаю маленький глоток, чтобы пузырьки не ударили в голову, а затем возвращаю свою задницу в кресло.
– Ну и каково это?
– Что именно, Донсон? – вскидывает бровь кэп, усаживаясь на диван.
– Знать, что проведешь с Мили всю жизнь.
Джеймс улыбается.
– Охренеть как прекрасно. Если говорить на твоем языке, то только представь: тебе больше никогда не придется искать кого-то, с кем можно было бы перепихнуться, ведь этот кто-то всегда будет ждать тебя в твоей постели.
Мужики начинают свистеть, пока Донсон качает головой.
– А как же разнообразие?
– Я подарю тебе камасутру на день рождения, – фыркает Ровинский.
Мы с мужиками тоже начинаем смеяться, но мои мысли вдруг устремляются вдаль. Пока Джеймс рассказывает мужикам об организации свадьбы, а Ровинский продолжает клеить официантку, я прокручиваю в голове эти слова.
Брак всегда казался мне самой абсурдной вещью, которая только может быть. Зачем жениться, если все равно разведетесь?
Не надо так на меня смотреть. Не надо, ну.
Все разводятся.
Ну ладно, не прям все, но многие. Мы с вами это уже обсуждали.
И это не тот случай, когда вы спросите: а зачем жить, если все равно умрешь? Или зачем есть, если все равно проголодаешься через два часа?
Это другое.
Просто невозможно, чтобы двое людей провели друг с другом всю жизнь. И не надоели бы друг другу. Я каждый год машину хочу поменять, потому что она меня достала. А про телефон я вообще молчу. Что уж говорить о том, чтобы терпеть одну и ту же женщину всю свою сознательную жизнь. Это какой-то особый вид извращения.
Но вот почему сейчас, когда я думаю об этом извращении, то вспоминаю Эмили?
Глава 20
Fitz & The Tantrums – Livin’ for the Weekend
Эмили
Смотрю на часы, которые уже показывают почти восемь утра, и понимаю, что с минуты на минуту вернется Мэттью.
Странное волнение охватывает мое тело, пока я складываю вещи в сумку, мысленно вспоминая, все ли собрала.
За окном снег с дождем и сильнейший туман. Приглушенный свет настенной лампы освещает просторный коридор, бросая дискообразные блики на его серые стены. Стрелка часов
