– А совпали они с отпечатками нашего убийцы из кошачьей квартиры, – перебила его Дрозд. – Что-то еще есть по второму убийству возле залива?

– Нет, – слегка расстроившись, помахал головой в разные стороны Семен.

Следователь прошла за свой стол, положила сумку в средний ящик, который она всегда держала пустым под личные цели, и спросила, когда произошло убийство. Оказалось, оно случилось в тот же день, плюс-минус, что и убийство женщины легкого поведения. Если это так, то убийца очень активный: два трупа в один-два дня осилить может не каждый. Снова поднимался вопрос о мотивах. Дрозд подумала, что два убийства должны быть как-то связаны. Но чем?

– У трупа есть родные, близкие, что-то нашли в его социальных отношениях?

– Ну да, – скромно зазвенел Шура.

Но никакой информации Дрозд, по сути, не получила. Погибший нигде не числился, нигде не состоял, паспорта при себе не имел, его имя никто не знал.

– Бомж, скорее всего, – подытожил Александр.

– Это мало что нам дает. Вообще ничего, кроме отпечатков и гипотезы, что убийца вашего бомжа и нашей проститутки – один и тот же человек.

– Почему гипотезы? – возмутился Александр.

– Да потому, что убийца просто мог потрогать бутылку в магазине, а бомж – ее купить. Такое ведь возможно?

Семен в защиту напарника сказал, что «Макалан Чери Оак» восемнадцатилетней выдержки вряд ли бомж мог себе позволить. Дрозд закрыла глаза, поправила очки и ответила, что это очень важное замечание. Если бомж не мог себе позволить такой алкоголь и ему купил его убийца, значит, последний располагал хорошими деньгами.

– Представьте, друзья мои, что вы два психопата и вам приспичило чьей-то крови. Ну просто потому, что душа просит. Сколько денег вы готовы потратить на проект?

В ответ разлилась тишина и легкий шепот кондиционера.

– Вот и я об этом. Значит, убийца обеспеченный человек. Не молодняк с ипотекой и не алконавт с квартирой от бабушки, потому что ни первый, ни второй не будут тратить столько денег на бомжа.

Она подумала, что нужно по камерам выцепить все дорогие тачки в районе убийства, но от своих подопечных получила предположение о том, что бутылка могла просто валяться в лесу.

– Просто в лесу? На берегу вонючего залива, у дымного костра? Выпитая заезжим олигархом? Знаете что, юноши, как бакалавр психологии могу вам сказать, что те, кто могут позволить себе купить виски за пятьсот долларов, точно не будут распивать его у костра перед заливом. Вы в принципе представляете себе такой род людей? Если нет, то зря. Рекомендую вообразить и почувствовать тот «храбрый новый мир». Рано или поздно вам с ним придется столкнуться. В такой момент очень важно не позволить себе скатиться до уровня обслуги. Но это уже другая история.

Говоря последние слова, она, конечно же, имела в виду собственные переживания, от которых периодически кривилась, когда они вдруг всплывали из прошлого. На заре своей не такой уж продолжительной карьеры в органах она как помощник следователя занималась делом одного владельца крупного московского бизнеса. Виталина помнила неприятную оторопь каждый раз, когда ей приходилось встречаться с ним для выяснения каких-то нюансов. Такое ощущение возникало не оттого, что действительно несло в себе собственно неприятие, а потому, что в переживании была терпкость и сухость во рту, словно от незрелой айвы, а в голове – боль по причине отсутствия владения ситуацией. Что-то сродни беспомощности и беззащитности, но в этой беспомощности почему-то хотелось остаться.

Она думала, что, возможно, это было какое-то специфическое женское ощущение, но со временем поняла, глядя вокруг, что оно свойственно многим мужчинам тоже. Да, наверное, всем людям – просто не всем довелось с ним столкнуться.

Мужчина был похож на седовласого мачо с фотографии из толстых женских журналов. Он обладал тем, что принято называть шармом. Он настолько умело контролировал свои эмоции и управлял их общением, что Дрозд чувствовала свою полную неспособность посмотреть на происходившее собственными глазами. Она верила каждому его слову, однажды поймала себя на том, что слушает его, открыв рот. В тот момент Дрозд с придыханием наблюдала за движениями его рук, ловила его взгляд, смотрела на его губы, слегка касаясь языком своих с внутренней стороны, и пребывала будто бы в нежном сне, из которого не хотелось просыпаться.

На последней встрече он долго водил ее по своему дому, что-то рассказывал, совершенно не относящееся к делу, в конце концов она не помнила, как оказалась с ним в постели. Постель, к слову, тоже была, пожалуй, самым ярким сексуальным переживанием из всех, которые она испытывала до, а может быть, и после. А дальше он подарил ей Boucheron – маленькие золотые часы, которые потом чуть не стоили ей свободы.

Ей, недавней выпускнице юридического высшего учебного заведения, отличнице в уголовном праве, тогда даже в голову не закралась мысль, что такой подарок попросту был взяткой. На следующий день, когда она пришла на работу, ее непосредственный начальник с улыбкой сказал, что дело необходимо закрыть и сделать это в кратчайшие сроки, иначе информация о маленьких золотых часиках превратится для нее в большой ад на зоне с особым режимом.

Конечно же, дело закрыли. Ее начальник пошел на реактивное повышение по службе в другом отделе, а сюда иногда приезжал с инспекцией. У Дрозд же остались смешанные чувства: гадливость от себя самой, с одной стороны, и легкая, щемящая, до спирания дыхания, приятная тоска под диафрагмой – с другой.

Часы она отнесла в ломбард, не пропадать же добру, и слегка охренела от полученных на тот момент восьми сотен тысяч рублей. Ей все равно было не по статусу носить ту маленькую, неприметную для обывателя, но очень дорогую безделушку на руке.

Разбитая о голову несчастного бутылка дорогого виски и вспомнившийся экспириенс собственного неуправляемого, а точнее, управляемого другим поведения сейчас навел Виталину на мысль о том, что убийца мог быть таким же, но не в плане шарма и красоты рук с ухоженным маникюром, а в умении контролировать свои эмоции и проявлять их только тогда, когда может получить от этого то, что хочет, то, что задумал.

На это ведь способен далеко не каждый, если не сказать, что такое умение – редкий дар. Ведь большинство преступлений раскрываются только по той причине, что преступнику в какой-то момент помешали эмоции. Самый банальный пример – возвращение убийцы на место своего преступления, серийные тут тоже не исключение, а скорее наоборот. Что движет таким поступком? Конечно же,