– Без понятия. Я его не читала. Не знаю, что там. Но зато прекрасно видела, как вы из ничего проблемы устраиваете. А уж ты, Максим… – даже договаривать не стала, замолчала красноречиво.

Да разве бы кто забыл, какой Рыжий устроил цирк: и с мостом, и со статуей барабанщика. А сам он только плечами пожал, протянул невинно:

– Ну так же веселее.

Настя шагала вперед достаточно уверенно, хотя частенько внимательно осматривалась по сторонам, иногда даже притормаживала. С лесной тропинки вывернули на дорогу пошире, ведущую вдоль реки, потом опять свернули на дорожку поменьше, миновали перелесок, остановились перед неглубоким оврагом, по дну которого бежал ручей.

– А пить из него можно? – спросила Соня.

В горле немного пересохло, особенно пока шли под солнцем вдоль реки.

– Да вроде можно, – откликнулась Настя. – Считается, что в нем вода даже какая-то особенная. Волшебная, – добавила ехидно, насмешливо сверкнула глазами. – Только она очень холодная. Не увлекайтесь.

Рыжий, конечно, спустился первым, потом подстраховывал и Соню, и Яну, хотя овраг был совсем неглубокий, да и склон некрутой. Вода выглядела кристально чистой, а на вкус и правда показалась какой-то особенной.

Попили, перескочили через ручей, поднялись на противоположный склон, двинулись дальше и минут через пятнадцать действительно увидели ее – деревню.

Даже снаружи она выглядела непривычно и странно. Потому что была окружена высоким забором из тонких, плотно составленных друг с другом и заостренных по верхним концам древесных стволов, правда частично разрушенным.

В некоторых местах бревна торчали как положено, прямо, в других валялись на земле, целые и поломанные. Местами вообще в ограде зияли пустые прорехи.

Не слишком умиротворяющее зрелище. Но внутри, за забором, деревня показалась еще более жутковатой. И впечатление возникло, будто они внезапно перенеслись из двадцать первого века в далекое прошлое, в какое-нибудь поселение древних славян, пострадавшее от жестокого вражеского набега.

Только несколько домов выглядели совершенно целыми или почти целыми. Но большинству не настолько повезло – выбитые окна, оторванные ставни, выдранные вместе с косяками двери, разломанное крыльцо. Нашлось и несколько пепелищ, на которых торчали только остатки фундамента да пара-тройка обугленных прогоревших столбов, соединенных такими же обуглившимися до черноты балками.

Соне даже показалось, что потянуло дымком, но не таким, как от костра, а наполненным тяжелым и горьким ароматом большого пожара. Она невольно прислушалась, словно ожидая уловить далекий стон, плач или крик о помощи. Но, само собой, ничего подобного не услышала, только стрекот кузнечиков и цикад.

Для них здесь было раздолье. Это лагерь более-менее содержался в порядке, а деревня заросла густой высокой травой. Одичавшие садовые деревья возвышались над непролазными зарослями кустов. Наверное, ягодных – смородины и малины.

– По одному не разбредаться, – строго предупредила Настя. – Минимум по двое. А лучше держитесь вместе.

Но, похоже, себя она к их компании не причисляла.

– А в дома заходить можно? – поинтересовался Рыжий, хотя понятно, что исключительно для проформы.

Будто его запреты остановят!

Инструкторша это тоже прекрасно понимала, потому и ответила не столь категорично:

– Лучше не стоит. А если уж совсем невтерпеж, то очень-очень осторожно. Под ноги смотреть внимательно, не торопиться и ничего на крепость специально не пробовать. А вот наверх точно никуда не залезать. Никакая скорая помощь сюда быстро не доедет. А если кому непонятно, буду водить за руку.

– Хорошая идея, – оценил Рыжий. – Можно я тоже так буду? За руку?

Настя прищурилась:

– Со мной.

Рыжий замотал головой:

– Не-е. В вас я не сомневаюсь. Вы и сами все знаете.

Вот же клоун! Даже сейчас не мог без вечных дурацких приколов. Но после его глупой шуточки гнетущее впечатление от деревни и правда немного сгладилось.

Хотя родители строго-настрого запрещали Соне гулять на стройках и в заброшках, но тут же все по-другому. Это в городе, наполненном самыми разными людьми, легко наткнуться на кого угодно, даже вроде бы там, где нельзя жить. А здесь не просто нельзя, здесь действительно невозможно.

Питаться-то чем? Травой? Да и кругом вообще никаких человеческих следов. Тем более они не одни, а со взрослым. Правда, инструкторша не пошла с ними, а осталась на месте, только проводила взглядом. Но они быстро исчезли из вида за стеной очередного строения. А Настя…

Настя направилась по смутно различимой тропе к одному из уцелевших домов, аккуратно поднялась на крыльцо, предварительно пробуя на прочность каждую ступеньку.

Наружной двери у дома тоже не было. Наверняка кто-то хозяйственный снял с петель и унес. И внутри царила какая-то неживая прохлада – даже кожа покрылась мурашками. А еще грязь, паутина и пыль. Но Настя, поежившись, шагнула дальше.

Впрочем, ребятам было не до нее.

– Прикольно, – заценил Рыжий, вертя головой.

– Ну-у так, – без особого воодушевления протянула Кошкина, спросила: – Куда пойдем?

– Давайте туда, – Рыжий махнул в сторону видневшегося за очередным пепелищем большого и явно хорошо сохранившегося дома.

– Надеешься что-то там найти? – критично уточнила Соня.

– Да нет, – возразил он. – Просто интересно. Вроде бы деревня и деревня, а как будто все ненастоящее.

– Думаешь, здесь никто не жил? – вскинулась Кошкина.

– А зачем тогда настроили столько всего? – заметила Соня разумно.

Рыжий пожал плечами:

– Вот именно. Зачем?

Как раз в этот момент им на пути попался столб. Просто столб, пусть и не совсем обычный. Тоже немного обгоревший с одной стороны, зато с другой легко удалось разглядеть какие-то непонятные надписи и знаки.

– Вот это, например, тут для чего? – Рыжий уперся в него ладонью.

– Я-то откуда знаю? – фыркнула Яна. – Может, здесь на самом деле какие-то чокнутые собирались. Я в инете видела. Наряжаются в старинные одежды, хороводы водят вокруг священных камней или столбов. Даже жертвы приносят.

Соня почувствовала, как тревожно засосало под ложечкой. Еще и Рыжий не вовремя вспомнил:

– Например, птиц. Как в дневнике.

– Или невинных детей, – добавила Кошкина, сделав большие глаза.

– Там и про это есть? – запнувшись, спросила Соня, и стало еще больше не по себе.

– Не, – возразила Яна. – Но там написано, что вожатый пропал. Уехал на выходной и не вернулся.

– Ну мало ли, – протянула Соня неуверенно, но Рыжий опять влез:

– Так и чего? Больше его никто не видел? Типа эти, из деревни, его в жертву принесли?

– Да чего ты мелешь? Совсем дурак! – сердито пихнула его Соня, а Кошкина дернула плечами:

– Я дальше не читала.

Они как раз приблизились к выбранному дому, остановились перед преградившими путь густыми зарослями, все-таки недостаточно высокими, чтобы не разглядеть – прямо за ними начинался довольно открытый двор.

Видимо, в свое время здесь жил умелец, выложивший его брусчаткой,