Шрифт:
Закладка:
– Вот и отлично. Бери свое отделение во главе с младшим сержантом Одинцовым, присоединяй команду капитана Лукьянова – и вперед. Старшим группы я назначаю тебя.
– Но Лукьянов же капитан… – не понял Громорохов.
– Старший группы – ты, – согласился Лукьянов. – Только одна просьба: если товарищ майор не возражает, я с собой захвачу пару своих снайперов. На месте, майор, твоя пара «Кордов» отлично справляется.
– Своих забирай, они тебе могут пригодиться. На «винторезе» какой прицел?
– Ночной, тепловизионный.
– Это уже не «ПСО-1», используй.
* * *
Группа Громорохова удалилась легким бегом. У меня не было сомнений в первом отделении второго взвода. Там бойцы, как и сам командир младший сержант Максим Одинцов, все тренированные, с отличной подготовкой, и поведет их опытный командир взвода. А о подготовке отряда спецназа погранвойск я не знал ничего. Но хотелось надеяться, что желание пограничников доказать, что они тоже чего-то стоят, свою положительную роль в ситуации сыграет, и «сигмовцы» не отстанут, из кожи вон будут лезть, через силу. А капитан Лукьянов, несмотря на внешнее добродушие, судя уже по тому, как он меня встретил, командир жесткий и требовательный. Я бы даже сказал, в чем-то сильно упертый.
– Связь в стандартном режиме! – напоследок крикнул я в спину лейтенанту Громорохову. Он в ответ кивнул, не оборачиваясь.
Но в горах полагаться на связь наивно, поэтому я надеялся на дубляж разговора с помощью сотовой связи. Сотовые вышки установлены всюду, и бандиты их не трогают. Они и сами сотовой связью активно пользуются, не слишком задумываясь над тем, что так их можно отследить. Правда, для этого требуется знать номера их телефонов, а достать их не всегда реально.
Эти мысли направили меня в нужную сторону, и я вспомнил одну существенную деталь. Я не случайно передал телефон убитого эмира подполковнику Репьину, чтобы командир отряда передал ее, в свою очередь, нашему хакеру капитану Ромашкину. Я пока не представлял, что Ромашкин может из этой трубки вытащить, но он все-таки что-то вытащил. Это я понял, когда через пять минут у меня в кармане завибрировал мой телефон. Вытащив его, я увидел на определителе номер капитана Ромашкина. Самому мне было некогда звонить капитану, но Ромашкин сам проявил инициативу.
– Слушаю тебя, Валерий Петрович. Только постарайся говорить покороче и поконкретнее, а то я впереди уже вижу бандитов, – сказал я, перебираясь с камня в собственноручно вырытый полнопрофильный окоп, который казался особенно просторным из-за соединения с точно таким же окопом, вырытым капитаном спецназа погранвойск Лукьяновым, только в переходе понизу осталась каменная перемычка – своего рода порог высотой сантиметров пятнадцать и такой же ширины, через который без проблем можно при необходимости переступить, слегка пригнув голову от шальных пуль.
– Докладываю все предельно кратко. В госпиталь доставили подполковника Репьина, но тот никак не соглашался на операцию, пока не передаст мне телефон. Пришлось мне лететь в госпиталь к товарищу подполковнику. Хорошо, что свободный вертолет оказался рядом! Диспетчеры вошли в положение, и меня отправили.
– Лететь-то стоило?
– Трудно сказать. Но отдельные интересные моменты я все же нашел… Ничего, что я по открытой связи говорю?
– У нас нет другого выхода. Разве что ты где-нибудь надыбаешь шлем с гарнитурой и КРУС к нему, и кто-нибудь тебе поможет «воткнуться» в нашу связь… Впрочем, у тебя же под боком дежурный по штабу «отдыхает». Попроси у него шлем, если при нем разговаривать не стесняешься.
– У него же, наверное, нужного допуска нет. Я видел у него петлицы автомобилиста. А у меня даже ВУС под «двумя нолями»[31].
– Да, сегодня дежурный – с автороты… Тогда уж говори по телефону. А когда начальник штаба появится, запроси у него шлем и КРУС. А пока, надеюсь, кроме ФСБ, нас никто прослушивать не будет. А ФСБ на нашей стороне! – Две последние фразы я произнес намеренно четко и громко, потому что хорошо знаю, чьи телефоны подлежат «прослушке» в первую очередь.
– Да, мне Игорь Исмаэлян говорил, что после работы с тобой ему дважды давали работу из ФСБ. Что-то сложное, с чем СОРМ сам справиться не может. Он хотел к ним в Махачкалу приехать – интересно все-таки, как работает СОРМ! – но они отказали, сослались на то, что долго пропуск оформлять. Система у них якобы такая сложная, что это проклятое оформление затянется на несколько дней.
– Врут, как воробьи. Мне за пару часов пропуск оформили. Правда, я в кабинет СОРМа не совался…
– Подожди, майор, кажется, шаги в коридоре… Посмотрю, не начальник ли штаба так вовремя вернулся…
По тому, как Ромашкин говорил про капитана Исмаэляна, я догадался, что звонил он не из шифровального кабинета. Его трубка почему-то громко загрохотала, похоже, ее положили микрофоном вниз. Тут же послышался высокий звук двигаемого по ламинированному полу стула. Я до этого мысленно сажал на этот стул капитана, а теперь, опять же мысленно, дал время Валерию Петровичу дойти до двери тамбура, выглянуть, посмотреть, снова закрыть дверь, вернуться к столу и взять в руку телефон.
– Точно, начальник штаба прибыл. Так что, как будем общаться?
– Посредством шлема и КРУСа майора Смурнова. У него допуск полный. Или выпроси себе всю сигнатуру. Иди к нему, пока он снова куда-нибудь не исчез, и сообщи, что тебе срочно требуется поговорить со мной по каналу закрытой связи. Сначала я с ним буду говорить – буквально пару слов, – потом мы с тобой, потом снова я, полностью доложу майору о событиях, а потом мы с тобой, если время позволит и возникнет необходимость, утрясем оставшиеся мелочи.
– Договорились. В целом время терпит. Ну, я пошел?
– Гони, – согласился я и отключился от связи. – Если время терпит, то капитан Ромашкин мог бы подождать моего возвращения. Я не собираюсь всю ночь сидеть в горах. Надеюсь, с бандой будет покончено быстро, – проговорил я уже после отключения и нажатием кнопки на КРУСе включил внутриротную связь. – Ефрейтор Вакулин!
– Я, товарищ майор.
– Ко мне!
– Одного вызываете или со вторым и третьим номерами?
– Тащи свою бандуру и весь боезапас. Окоп для тебя есть.
– Понял, товарищ майор.
