в раскрытых кузовах которых по хлебам сновали крысы.

— Железные кони… — Произнёс Дементий.

— Добро пожаловать в двадцать первый век! — Сказал Дамир и похлопал его по плечу.

— Кладбище автомобилей, судя по всему. — Предположил Макс, схватился за живот и почувствовал головокружение, огляделся. Да, в лесу оставалось много ягод, а здесь грузовики, набитые едой, но такой гнилой и тяжёлой, лучше обождать, чем травить себя.

Троица направилась по заваленной дороге. Приоры, калины, гранты, уазики, волги, шестёрки, семёрки, бмв, лексусы, перевёрнутые камазы… Это отдалённо напоминало тупиковый лабиринт и лишь одно свободное место — тротуар, если так можно обозвать загаженную козлиную тропку, вымощенную густым слоем грязи, в которой можно утонуть поздней осенью, ранней весной или дождливым летом.

Максу хотелось думать о чём-то отвлечённом, кого-нибудь ругать, но все мысли устремлялись к маме и папе: как они? Где они? Что с ними произошло? А ещё очень хотелось, прямо до внутреннего зуда, чтобы Дамир оказался прав. Пусть всё обернётся сном. Но шестое чувство, интуиция ума подсказывала, в этот раз всё будет совсем иначе. Макс взглянул на небо и заметил, что небесный дьявол до сих пор прячется за серой пеленой и всё боится выглянуть или сойти с места. Интересно, что могло его так напугать?

— Дементий, а что это за небесная аномалия? Я не вижу солнца, не вижу, как оно двигается…

— Возможно то, что произошло, нарушило наше восприятие, а может и законы самой природы тоже.

— А ты не против, если я буду называть тебя Дэм? — Спросил Макс и увидел косой взгляд брата.

— Если только это не неуважение к имени, которым нарекли меня мать и отец.

— Да не, просто берегу свой язык.

— Тогда добро.

— Ты ведь попаданец, знаешь? — Предположил Макс.

— Попа-кто? — Дамир прыснул.

— Попаданец. Тот, кто пришёл из будущего, чтобы спасти мир. В фильмах и книгах они только этим и занимаются. Ты и разговариваешь как терминатор. — Дементий взглянул на Макса и насупил брови. Тот расхохотался и хлопнул его по руке. — Да ладно, это же классика. Робот из будущего прибыл сначала убить мать, а затем спасти её сына-избранного. У вас что, фильмов не показывают?

— Фильмов? А что это? — С недоумением произнёс Дементий.

Макс закатил глаза и завыл. К тому времени троица уже спускалась с Сокольской горы.

* * *

Они добрались до центрального парка, прошли возле полу-беседки, продвигаясь между елями, за которыми открывалась городская площадь. Здешний колорит не отличался от того, что был на лыжной базе. Серый и безжизненный.

Вдруг Дементий поднял руку.

— Стойте! — Сказал он, и братья, спрятавшись за стволами ёлок, устремили взгляды туда же, куда и попаданец.

За фонтаном съезжались грузовики, и толпа народа подступала к ним, выползая отовсюду.

— Газели устаревшего типа, в них по большей части мясо и овощи. Приехали на ярмарку, а значит сегодня суббота. Эта традиция возникла ещё в тысяча семьсот тридцать шестом году. — Продекламировал Дементий.

— Ого! — Одновременно воскликнули братья.

— Ты же буквально десять минут назад дважды два сложить не мог, а теперь под википедию косишь? — Спросил Дамир.

Попаданец задумался.

— Земля говорит со мною. Вы и понятия не имеете, сколько всего в ней сокрыто. Все знания, чувственные излучения, переживания и тревоги, мысли и намерения. Иногда это позволяет просчитывать некоторые ситуации. Нам лучше остерегаться столпотворений.

— Но они кажутся совершенно нормальными, просто люди пришли на ярмарку. Что тут необычного?

— Сегодня это событие станет знаковым и переломным. Недуг освободится и исказит их души. Вот что шепчет земля. Но и с нами она может проделать аналогичный трюк. Обойдём их.

На этом и порешили. Троица выбралась из парка, перебежала за статую Ленина и оглянулась. Люди всё так же толпились вокруг грузовиков в конце площади в нервном ожидании, а те всё никак не открывались. Толпа походила на живое воплощение мандража и наркоманской ломки.

Дементий указал на фонтан, и троица столь же быстрым ходом перебежала к нему через всю ширину площади. Осталось преодолеть небольшой лоскуток пути, затем тротуар и можно уходить через проём вековых зданий во внутренние дворы, где открывался выход в более безопасные места, но говорящему с землёй виднее. Дементий выждал несколько минут, наблюдая округу, и только тогда подал знак. Троица ринулась к проёму. Макс и Дамир впереди. Дементий следом. Вот они уже ступили на тротуар и ныряют в проём, но что-то пошло не так.

Из проёма выскочила бешенная гурьба, словно живая паутина она опутала Макса, Дамира и Дементия, приподняла и понесла в сторону ярмарки.

— Дементий! — Закричали братья, но не услышали ответа, лишь гулкий топот неиссякаемой оравы, что разделилась на три потока, и отдалились друг от друга.

Макс остался один. Он вырывался, выкручивался и выпрыгивал, но всё здесь было против него, против свободы, к которой он нещадно тянул руки, пиная тех, кто тащил его назад. Всё, что у него было, отняли и растоптали, схватив за одежду, руки и ноги, сделав безвольным и беспомощным, не позволяя даже ползти. Макс взывал к брату, и тот окликался, но лишь поначалу, пока его голос не растворился в человеческой давке, а сам зов не затерялся в гомоне этого стада.

Дементий и вовсе пропал. Повсюду ор толпы. Она зажимает тебя подобно тискам, не даёт шевельнуться и давка, ты становишься её частью и несёшься, словно щепка в океане. Так и несло Макса в этом течении, опускаясь всё ниже и ниже к своему Марианскому желобу.

Толпа рассосалась. Макс распластался ничком на асфальте с посеревшими детскими загогулинами, здесь же, выстроившись полукругом, кузовами к потребителям, стояли газели. Люди перебегали от одной к другой, кричали, время от времени раздавались тупые и смачные удары костяшек об лица, удары глухих пинков по колёсам, скрежет ногтей по металлу, стук кулаков, треск стекла и наконец — раскачивание машин, все они были закрыты.

Макс начал вслушиваться и оглядываться, но ни человеческого голоса, ни одного лица, лишь рычание изголодавшихся зверей, рвущихся к куску мяса. Крики, визги и вопли. И ослепительно-белые двери газелей, посреди всей этой серости, которые вот-вот раскроются. Замок внутри автомобилей вдруг щёлкнул. Ор в ту же секунду стих. Толпа застыла.

— Мааакс! Максим! — Донеслись знакомые голоса.

Макс вновь пригляделся, и вроде даже заприметил попаданца и своё кровное отражение. Но вдруг по коже пробежал оцепеняющий холодок. И не по одному только Максу. По всем, кто был вокруг. Маленький электрический импульс, нарастающий подобно снежному кому. Давление и напор, готовые разорвать толпу. Зуд и гудение. Тебе просто хочется, и ты не можешь думать ни