Но Максу всё казалось чужим и далёким, грубым и разрушающимся, то, что рвалось к нему и пыталось уничтожить. Макс таял на глазах, проваливался в обморок и так и не мог прийти в себя, сколько бы Дамир не кричал и не тряс его.

Из ниоткуда хлынула новая волна людей, безумная ватага. Макс от бессилия упал на спину и его чуть не затоптали, а Дамира подхватил животный поток и стал уносить. Максу хотелось окликнуть брата или воззвать к Дементию, но язык разбух и потяжелел. В искалеченном теле не было сил даже чтобы протянуть руку. Дамира уносило всё дальше и дальше. Его силуэт уменьшался, пока не стал всего лишь одной из точек где-то в отдалении.

Макс едва шевелился, чтобы подползти к попаданцу, который стоял на куче трупов, устало дышал и любовался делом рук своих.

— Де… Де… Дем… ентий… — Попаданец обернулся, и Макс слабо схватил его за штанину. — Тыы уб-бил их… уби-ил мо-мо-их дру-у-зей… и-и все-сех эт-тих лю-люд-дей…

Дементий присел на корточки, придерживая Макса.

— Они могли напасть на тебя в любой момент времени! Думаешь я могу так рисковать?! Иногда приходится совершать ужасные вещи, просто чтобы выжить. — Попаданец огляделся. — Где Дамир?

— Его забрали, а лучше бы забрали меня, я как обуза! — Макс замолчал, когда почувствовал ладонь попаданца на лбу, большую и тяжёлую. По телу быстрыми импульсами разлились свежие силы, и даже настроение немного приподнялось.

— Это ненадолго улучшит твоё самочувствие. — Объяснил Дементий и сделал шаг назад.

Макс встал и увидел, как глаза попаданца наливаются багровой пеленой, а вместо человеческой кожи теперь слой красной глины и огромные поры — они глубоко вдыхают и выдыхают. И эти ноги, вросшие в землю.

Попаданец стал блуждать, уходить куда-то. Но это уже не удивляло, как и мёртвые друзья, с полчищем трупов, с их вялыми телодвижениями.

Максу было всё равно. Он направился вслед за Дементием.

Глава 8

Ранзор нежился в кресле из мягкой тёмной кожи за изящным столом из чёрного дерева и наливал в стакан скотч. Затем открыл миниатюрный холодильник, вытащил пару кубиков и положил в стакан, легонько взболтнул и вдохнул аромат выдержанного в дубовых бочках Шотландии золотисто-янтарного напитка. Сделал глоток, прополоскал им рот и стал медленно всасывать по чуть-чуть, чтобы вся ротовая полость пропиталась виски, и ни одна из ноток этого дивного напитка не прошла мимо.

Ранзор улыбнулся, отложил стакан и посмотрел на Азалию. Она стояла у окна, наблюдала за бурей и вслушивалась в её завывания.

— Знаешь, если выглянуть в окно любого города, любой страны, можно заметить какое всё одинаковое, и потому до чёртиков скучное. Вся эта модная одежда, современная архитектура. Нашей культурой теперь заправляет маркетинг, а все слова и мысли, которые мы обдумываем лишь чьё-то внушение, такое пустое и бессодержательное. Я считаю, мир давно утратил свою самобытность и колорит. Теперь всё производится по шаблону. Кругом одни трафаретчики. Я нахожу это отвратительным! Пора уже опорожнить эту чашу от грязи, вымыть её и наполнить чем-то значимым. Где та первобытная сила, что позволяла людям строить империи, укрощать стихию и возводить башни, за которые боги ненавидели человечество? Как это могло просто исчезнуть?! Нет, нет, нет, оно не исчезло! Оно вышло из употребления. И теперь гниёт под слоем многовековой пыли, разлагая человеческий вид изнутри. Но страдание, оно выбьет всю дурь и напомнит о самых важных истинах. Мы как никогда близки к завершению нашей миссии, не смей говорить, что ты готова всё разрушить, Азалия! Не забывай о том, что ты сделала той далёкой ночью. Если доведём дело до конца, значит всё было не напрасно. Это обретёт смысл. Вот увидишь. Молчишь? Но мне так нравится твоё благородное, сильное и прекрасное лицо. Вот только взгляд измучен, одинок и пуст. — Ранзор усмехнулся. — Слышишь ли ты все эти завывания? Стенания всех душ, что отдаются нашему счастью? И всё же, каждый одинок в своей печали. Пока гнусная мораль вынуждает их притворяться теми, кем они не являются, наряжаться в эти нелепые наряды. Да, я не лучший среди всех, зато честный. И моя жизненная правда освободит их пороки из тюрем и обратит в благодетели. Кем бы они не стали, чудовищами или героями, по крайней мере, они будут настоящими! — Ранзор наполнил стакан до краёв и опустошил залпом.

Азалия всё ещё молча стояла у окна. Её раны медленно затягивались, становясь незаживающими шрамами на изувеченном, плавленом теле, глядя в окно единственным глазом.

— Посмотри на меня! — Тихо и зло произнесла она. Ранзор повернулся. — Приглядись в эти увечья и скажи, что я получила их не зря! Ведь ради тебя я отправилась в изолятор без поддержки каких-либо сил и огребла. Я буквально рву свою жопу, а ты сидишь в мягком кресле и просто рассуждаешь, запивая свои размышлизмы, словно жалкий и убогий человечишка!

— Жалкий, убогий, но весьма привлекательной наружности, ты хотела сказать? Особенно на твоём фоне. — Ранзор налил в стакан ещё виски и протянул Азалии. — Расслабься и выпей, сейчас это будет…

Азалия выбила его из рук, и Ранзор усмехнулся.

— Ну вот зачем бить дорогой хрусталь? В твоих бедах он не виноват. Скажу честно, меня не впечатлили твои пафосные изречения. Но если ты из себя такая дева Мария, как ты терпишь моё богомерзкое общество? И может быть ты даже потребуешь любви и благодарности? Но, если задуматься, за что я должен быть благодарен? Ты не выполнила того, что я просил, ни помощников, ни девчонки, которую ты супротив моей воли попыталась убить. А теперь и с псом связь утрачена. Но я спас тебя, вытащил из ада после твоего позора. И если уж трепаться о том, что я кого-то из себя корчу, то следует упомянуть из чего состоит мой рацион. Такие как я связаны с людьми, их эмоциональный фон формирует нас. Но в этом есть и своя прелесть. Например, я без труда влился в их общество. Все эти привычки, речи, устои. Мимикрия — это прекрасно! — Ранзор встал из-за стола, подошёл к Азалии, взял за руки и стал нежно гладить. — Теперь это твоё царство и больше ничьё! Можешь полностью отдаться своим хотелкам. Сегодня город, завтра весь мир, а послезавтра целая вселенная. Ты будешь центром мироздания, первой межгалактической иконой! Всё падёт к твоим ногам! — Ранзор улыбнулся и стал обнимать её.

Азалия отвела взгляд.

— Я это ты, а