вообще такое? Бывают ли на свете столь глупые существа, которым за всю жизнь не выпадет ни одной разумной мысли или мудрейшие, которые ни разу не ошиблись? Я в это не поверю. Человек всегда сам решает, поддаться ли своей глупости или занять себя научными трудами. Так и с трусостью, она может овладеть каждым, и у нас всегда есть выбор, прогнуться или выстоять. И что весьма забавно, признаться в трусости, значит выказать изрядную долю смелости. Главное научиться преодолевать страх. Не великая сила делает нас храбрецами, а неумолимое упорство и знание того, что сдаться, значит дать врагу уничтожить твоих близких. Предать доверие родных. Прими же этот крест и бремя и неси его сквозь самоотречение, сквозь судный день и внутреннюю борьбу между порочным зверем и человеком-благодетелем, которым тебе ещё только предстоит стать. Борись со зверем, но не убий. Сделай его своим верным другом, мечом, разящим всё и вся. Он станет противиться, сомнения, глупость, лень и все тёмные соблазны — это его клыки и когти. Пусть он направит свою ярость на твоих врагов, но помни, твой самый страшный враг это ты сам! И если зверь затащит тебя в свою нору, где царит мрак, держись света, твоих воспоминаний, семьи и друзей, пусть они станут опорой, внутренней силой и голосом разума. Демон черпает силы из эгоизма, страха и ненависти, а ты должен брать силу из чего-то противоположного, друзей и семьи, к примеру. И если ты одолеешь своего зверя, ничто уже не сможет сокрушить тебя.

Мужчина, натирающий тряпкой столы, захохотал.

— Не забивал бы ты мальцу голову этой ерундой. Ничто не сможет сокрушить? Правда что ли? Вот же чушь! — Мужчина хохотнул. — Я был здесь и всё видел, видел всех этих храбрецов-удальцов, что посмеивались надо мной, когда я готовился и прятался, а все вокруг строили из себя эдаких суперменов и клялись положить эту грязь одной левой, даже собрали группу и назвали себя мстители. Обдолбаные гики, мать их за ногу! А когда увидели друг у друга на рожах чёрные полосы, тут же начался мордобой, но уже через неделю эти горячие парни остыли и стали ходить овощами. И вас ждёт тоже самое. Двое против целого города? Ха! Грязь всего мира не вычистишь, такое никому не под силу. Только время потеряете. Я поэтому то и сохранил мозги, потому что не лез куда не следует. Вычищу всё тут, потом отдраю крылечко, и так по чуть-чуть, раз за разом, вымою всю Бугульму. Чистота залог здоровья. Я здесь везде убирался старался, пришли вы, наследили, накрошили, навоняли! Давайте-ка поднимайте жопы и убирайте за собой, и будем вместе наводить красоту! Так уж и быть, устроим городу санитарный день. Втроём-то уж точно управимся, да? — Мужчина перелез через кассу и собрал весь мусор в чёрный пакет, завязал его и отложил в сторону.

Дементий и Макс поднялись.

— Мир и благодать вашему дому! — Поклонился Дементий. — Спасибо и за кров, и за еду, но мы, пожалуй, пойдём, у нас ещё дела.

— Дела? — Эдичка привычным движением поправил чёлку так, что она легла налево, а затем двумя пальцами почесал квадрат усов. — В этом грязном мире может быть только одно великое дело — очищение. Так помогите же мне!

Макс и Дементий с удивлением воззрились на него.

— Ой, ну что же это я, конечно, у вас же напрочь отсутствует рабочий инвентарь! — Эдичка усмехнулся. — Но так и быть, — он постучал кулаком по груди и вскинул руку в торжественном приветствии, — я поделюсь!

И, прихватив мешок с мусором, он углубился в кухню. Попаданец подошёл к кассе, отодвинул её и направился к выходу вместе с Максом. Эдичка нагнал их в нескольких шагах от двери. В протянутых руках были два набитых пакета.

— Ну что, начнём уборку? — Воскликнул он.

Дементий молчал, а Макс глядел то на него, то на Эдичку, у которого вдруг затряслись руки, и он выронил оба пакета. Из одного высыпался порошок, а из другого тряпки, щётки и какая-то бутылка в пакете.

— Ну что же вы стоите, не надо стесняться, прошу вас!

Никто ему не ответил, и тогда он подошёл к Максу, взял за руку и стал молить и упрашивать. А Макс и ответить то не знал как и всё пытался вырваться, но Эдичка крепко держал его за руку, хватая всё выше и выше.

— Ну всё, хватит, мы уходим! — Скомандовал Дементий, вырвал Макса, и шагнул было уже к выходу, когда Эдичка снова схватился за мальчишку и с рычанием швырнул через весь зал, а затем лёгким толчком в грудь опрокинул Дементия на спину.

— Поймите, я не могу вас отпустить, ибо если вы покинете это место, то станете частью грязного мира, а значит грязь приумножится, и объём моей работы возрастёт, а я лишь хочу предупредить кризис! Почему этого никто не понимает?! — Спросил он и направился к Максу.

Дементий вскочил, метнулся к Эдичке и стиснул руками так крепко, что тот начал задыхаться и краснеть, но затем сам схватился за руки Дементия, и они вдруг стали крошиться глиной, а попаданец истошно завопил и выпустил Эдичку.

Они смотрели друг на друга. Глиняные руки быстро восстановились, и попаданец ударил, целясь прямо в лицо, но Эдичка поймал эти крепко сжатые кулаки своими ладошками и, как могло показаться, сжал не сильнее, чем могла бы сжать старушка-мать, но под этой нежностью пудовые кулачища рассыпались, оставив лишь обрубки. Попаданец взревел, а Эдичка впился своими пальцами Дементию в горло, и все его голосовые связки плавились и крошились. Затем Эдичка разорвал попаданцу ключицы, полностью оторвал руки и стал раздирать грудь, оголяя сердце и безжалостно впиваясь в него. В конце Эдичка схватил попаданца за колени и разорвал их. Дементий пал.

— Очиститься никогда не поздно! — Сказал Эдичка, возвышаясь над ним, и направился к Максу.

Эдичка поднял его и прижал к стене, разглядывая и оценивая.

— Несчастное грязное отродье, в тебе я вижу вошканье нечистот. Ты вдыхаешь грязь и выдыхаешь её. Но тебя ещё можно спасти. — Он отпустил Макса, затем вытащил бутылку из пакета, раскрыл и стал жадно упиваться какой-то белёсой жидкостью.

Почему Макс сразу не узнал её?! После нескольких глотков Эдичка удовлетворённо выдохнул, и в ноздри ударил резко-пахнущий хлоркой перегар.

Эдичка протянул бутыль Максу и изрёк.

— Это очистило меня, очистит и тебя!

Макс тяжело, громко и быстро дышал, пятясь назад.

— Если такой культурный, могу налить в стакан! — Эдичка нахмурил бровки и стиснул Максу щёки, силой открывая