Черная краска, белая бумага

А сейчас давайте предоставим белый цвет монархии его судьбе и вернемся немного назад. В период между поздним Средневековьем и концом XVII столетия белый цвет вступает в новую фазу своей истории. Как и черный, с которым он теперь тесно связан (раньше так бывало не всегда), белый займет на цветовой шкале особое место, и в результате постепенно утратит свой хроматический статус. Дело в том, что в XVI–XVII веках складывается особый черно-белый мир, который вначале существует на обочине цветового мира, затем выходит за его пределы и наконец превращается в его противоположность.

Это происходило медленно, постепенно, очень долго (два столетия!). Толчком к переменам было изобретение книгопечатания в 1450‐х годах, а символической конечной точки процесс достиг в 1665–1666 годах, когда Исааку Ньютону в ходе опытов с оптической призмой удалось разложить белый солнечный луч на несколько разноцветных. В результате английский ученый смог предложить миру новый цветовой порядок – спектр, который, пусть и не сразу, совершит революцию в разных областях знания (сам Ньютон вначале использовал свое открытие исключительно в физике, но мало-помалу оно проникнет и в другие науки), а затем проложит себе путь в материальную культуру и в повседневную жизнь160. Еще и сейчас спектр остается базовым научным критерием для того, чтобы классифицировать, измерять, изучать или контролировать цвета. Но есть одна проблема: в этом новом цветовом порядке больше нет места ни для белого, ни для черного. Ведь спектр – это континуум, целостная и непрерывная хроматическая совокупность, в которой принято различать семь цветов радуги: фиолетовый, синий, голубой, зеленый, желтый, оранжевый, красный.

Но при всем при том исключение белого и черного из цветовой гаммы и придание им особого статуса было вызвано не только прогрессом в науке. По-видимому, одной из главных причин стали морализаторские тенденции в религиозной и общественной жизни позднего Средневековья, а также продолжившая их Реформация. Далее инициативу подхватили художники эпохи Возрождения, пытавшиеся создать черно-белый колорит, в частности в гравюре. Позже настал черед ученых, которые в своих трактатах по оптике подготовили почву для открытия Ньютона. Но ключевым фактором, куда более важным, чем заботы моралистов и поиски ученых, все же было изобретение XV века: книгопечатание, или, точнее, печатная книга и, быть может, в еще большей степени гравюра, то есть изображение, воспроизведенное черной краской на белой бумаге с помощью печатного станка. Именно они отвели особое место и черному, и белому цветам. Все или почти все средневековые изображения были полихромными; подавляющее большинство изображений, которые видят люди в Новое время как в книгах, так и отдельно от книг, черно-белые. Это грандиозная культурная революция, изменившая не только пути развития науки и техники, но и механизм человеческого восприятия.

С изобретением книгопечатания выражение «черный как чернила» стало употребляться гораздо чаще, чем другие подобные сравнения – «черный как смоль», «угольно-черный». Потому что под «чернилами» подразумевается прежде всего типографская краска161. Хотя она совсем не похожа на те чернила, которыми были написаны средневековые рукописные книги: жидкие, ложащиеся неровным слоем, старательно выведенные на пергаменте и со временем иногда становящиеся не столько черными, сколько бурыми или бежевыми. Это жирная, густая, угольно-черная краска, вдавленная механическим прессом в волокна бумаги и стойко переносящая все злоключения, какие выпадают на долю книг. Любой читатель или просто любознательный человек, который сегодня откроет печатную книгу XV века, будет поражен белизной бумаги и чернотой краски шесть столетий спустя. Без этой стойкой, быстро высыхающей и долго не выцветающей краски книгопечатание, вероятно, не имело бы такого скорого успеха162. А еще благодаря этой инновации между сферой книгопечатания и черным цветом устанавливаются тесные связи как в материально-техническом плане, так и в области символики и даже в мире воображения. С самого начала своего существования (и долгое время в дальнейшем) печатня напоминает адскую пещеру: здесь не только пахнет краской во всех углах, но и каждый предмет пропитан этим запахом. Все кругом черно, темно, все жирное и даже липкое.

Все – кроме бумаги, белоснежной и тщательно оберегаемой от загрязнений (хотя кляксы и ляпы случаются достаточно часто). Вокруг печатной книги быстро складывается свой особый цветовой мир, и в реальности, и в воображении: в этом мире чернота краски и белизна бумаги сливаются в гармоничном единстве. Вот почему спустя время книги, напечатанные краской не черного, а какого-то другого цвета, и не на белой, а на цветной бумаге, не будут производить впечатления настоящих книг. В настоящей книге все должно быть написано черным по белому!

Вот какой эффект возникает от контраста двух противоположных цветов: черноты краски и белизны бумаги. Бумага впервые появилась в Китае в начале нашей эры (или несколько ранее); в Западную Европу ее завезли арабы. Согласно имеющимся данным, в конце XI века она уже была в Испании, в начале XII – на Сицилии. Два века спустя бумагу уже широко используют в Италии – на ней пишутся нотариальные акты и большинство частных писем. Затем она появляется во Франции, в Англии и в Германии. К середине XV века бумага используется по всей Европе и уже несколько десятилетий составляет конкуренцию пергаменту в тех случаях, когда надо выполнять копии некоторых рукописных книг. В городах, особенно в тех, где проводятся ярмарки, появляется множество бумажных фабрик: постепенно Западная Европа перестает быть импортером бумаги и становится ее экспортером. На сырье для ее изготовления, тряпье, идут лоскуты пеньковых либо льняных тканей, особенно тех, из которых кроят рубахи. В те времена рубаха – единственная разновидность нижнего белья, с XIII века ее носят и мужчины и женщины. Текстильная промышленность производит рубахи в огромном количестве; когда они приходят в негодность, то становятся сырьем для бумажных фабрик. Однако бумага – продукт дорогой, и останется таким вплоть до XVIII века. Владельцы бумажных фабрик – люди состоятельные, и нередко именно они предоставляют первопечатникам средства на оборудование типографии. Да, так было с самого начала: для того чтобы напечатать книгу, нужны прежде всего деньги163.

Первая писчая бумага, которая использовалась в Европе для архивных документов, для деловых писем, университетских работ, а позднее для гравюр по дереву, не была по-настоящему белой. Она имела желтоватый, бежевый или кремовый оттенок, а со временем еще и темнела. Когда появляется книгопечатание с его гигантской потребностью в бумаге, она становится менее плотной, менее шероховатой, на нее лучше ложится краска, а главное, она теперь светлее