Шрифт:
Закладка:
– …между прочим, нашу Заслоновку оканчивал. Она, правда, уже не та, что раньше, но большинство инженеров на станции и такого образования не имеют.
Повисло молчание.
– Гедимин Гаврилович, что делать-то будем?
– Ну, кое-какие меры я уже принял. Но идти к администратору нам пока точно нельзя. Ты же понимаешь, Котомка, как начальство к нам относится.
– Доложим о поломке и всё поручат Заслону.
– Вот именно!
– А учитывая, что Заслон уже и так дал маху, невозможно сказать, как он поведёт себя дальше. Но если нельзя идти к администратору, то что тогда делать, Гедимин Гаврилович?
– Соберём рабочую группу. Изучим ситуацию с Заслоном и с инородным объектом, чем бы он ни был, и разработаем план.
Котомкин продолжил:
– Чтобы не поднимать шумиху, команда нужна небольшая. С понимающим инженером, толковыми техниками и учёным-биологом.
– Вот это я понимаю «почётный заслоновец»!
– Техников и инженера я уже знаю, а вот с поиском нужного учёного будут проблемы.
– А тут уже я тебе подсоблю. Возьми Верочку. Не смотри на возраст. Она первоклассный генетик. Летит Европу колонизировать.
– Да я уже понял, что осаживать она первоклассно умеет.
Профессор усмехнулся.
– Значит, договорились. Ну, давай, пойду я.
Профессор направился к выходу.
– Гедимин Гаврилович.
– Да? – развернулся тот.
– Выходит, не справился «Заслон 10». А как же мы тогда? Если даже лучший инженерный нейрокомплекс проблему не решил…
– Котомка, и это мне ТЫ говоришь? С твоими-то заслугами?
– Я давно уже правду принял, Гедимин Гаврилович. Сколько с прогрессом ни бейся, а всё без толку.
– Это мы ещё посмотрим, – бросил старый профессор и исчез в дверном проходе.
***
Темнота казалась абсолютной. Из глубины подсознания в голову Котомкина пришла давно позабытая сцена. Как он во время ночной вахты всматривался в неспокойные воды Тихого океана. С очередной волной жидкая темнота изо всех сил напирала на борт, чтобы достать молодого практиканта и утащить в небытие. Каждый раз он до боли сжимал металлический леер. Вот и теперь хотелось крепко за что-то схватиться.
Внезапно темнота пошла помехами, и наваждение спало.
– Из-за чего мерцание? – спросила Верочка.
– Сложно сказать, Верочка. На станции присутствует множество источников ЭМП, – отозвался Котомкин, – Но на работу дрона это не должно повлиять.
– Я вам не «Верочка», а Вера Александровна, – недовольно сказала Вера Александровна.
Котомкин только пожал плечами. Закололо в грудине, но он не подал виду. А то не-врач опять грозиться начнёт, что собственноручно его в палату затащит. Спорить с ней не хотелось. Уж слишком быстро эта женщина от угроз переходит к делу.
Наконец, на экране, передающем изображение с дрона, появилась внятная картинка. Впервые Котомкин увидел кольцо-станцию спереди. Пространство внутри «Прометея» – самого большого кольца, к слову – было заполнено отливающими золотом солнечными парусами. Из-за этого конструкция походила на гигантский круглый щит. Отсюда и название «Эгида» – щит, которым Зевс отбивался от титанов. Котомкин хмыкнул.
«Видимо, кто-то решил, что будет символично дать такое название, раз уж цель миссии – водород на Юпитере»
– Мне всегда было интересно, – начала Вера Александровна, – Каким образом «Заслон 10» создаёт все эти новые продвинутые технологии. Ведь он по сути не делает ничего нового. Только использует старые наработки из дозаслоновского периода.
«Старые он использует, потому что сейчас новых никто не создаёт»
Подумал Котомкин и ответил:
– Считается, что к концу XXI века инженерное мастерство человечества достигло пика. Нейрокомплексу только оставалось комбинировать всё под определённые задачи.
– Иными словами, всё, что только можно, инженеры уже придумали.
Котомкин припомнил времена, когда яростно отстаивал противоположную позицию.
– Да, именно так.
– А вы…
Тут подал голос Поминай.
– Захожу в карантинную зону.
С этими словами молодой инженер мягко нажал на дисплей, и дрон залетел в специальный ангар, напоминающий замковую бойницу. В лишённых искусственной гравитации коридорах Стержня происходил планомерный захват территории.
Маленькие тяжи тащили за собой цитоплазму. По склизкой субстанции во все стороны распространялась сеть трубочек, которые доставляли необходимые организму вещества. Время от времени на камеру попадались трубы, одну из которых при первом контакте видел Котомкин. Для простоты их назвали «Курильщиками».
Через них Организм насыщал воздух смертельными для человека порциями кислорода. Каким образом возводились эти органические сооружения – ещё предстояло выяснить.
Котомкин решил не предпринимать радикальных действий до тех пор, пока не удастся собрать информацию. В конце концов, при сломанном разломителе Организм стал единственным производителем кислорода на станции. Контролируя систему вентиляции, можно избежать критической дозировки кислорода.
А ещё интереснее: анализ показал, что Организм выделяет кислород из воды даже эффективнее, чем это делал электрохимический разломитель. Удобный инопланетянин. Впрочем, пока что команде Котомкина не удалось выяснить для чего Организму этот кислород нужен.
Дрон остановился возле изолированного сгустка.
– Эксперимент №16, – сказал Поминай, – Произвожу распыление слимицидов.
Сначала ядохимикаты неплохо себя показали. Котомкин даже решил, что ситуацию удастся разрешить без шума. Но Организм невероятно быстро вырабатывает сопротивление. Причём, с каждым новым пестицидом скорость адаптации только растёт.
Вот и теперь, поначалу жгуты и тяжи отпрянули от яда, а по цитоплазме будто прошёл электрический разряд. Но всего через час обработанная зона уже полностью покрылась слизью.
– Думаю, пора отказаться от ядохимикатов, – заключил Котомкин, – А то скоро он просто начнёт ими питаться.
Дрон продолжил движение.
Наблюдая за причудливыми, нечеловеческими, но несомненно эффективными проектными решениями Организма, Котомкин не мог перестать думать о его природе. Инопланетянин не распространялся по секциям стержня в случайном порядке. Напротив, он целенаправленно тянул свою инфраструктуру из цитоплазмы, жгутиков и «курильщиков» к определённым блок-секциям. Там, где рост останавливался, появлялись странные образования. Кстати о них…
– Приближаюсь к очередному «колоколу».
Фонарь высветил фрагменты сложного сооружения. Котомкин различил несколько составных частей: длинные жгуты поддерживавшие конструкцию; нечто, напоминавшее крепления; вытянутое дуло с расходящимся во все стороны отверстием. Поскольку функцию объекта выявить не удалось, по внешнему сходству назвали «колоколами».
Котомкин пролистал отчёт Веры. Классификация, клеточная структура, поведенческие паттерны – наблюдения молодого генетика станут фундаментом для их будущей стратегии. Правда, на вопрос о разумности организма Вера только разводила руками.
Раздался стук в дверь. Вошёл один из митяевых техников.
– Тут это,
