— Чтобы она нас потом опять через всю деревню с полотенцем гоняла? Нет уж. Магия — это дело личное. Ты сам бы тоже не совался.

Санек погрустнел и одернул рубашку, смахнув невидимую пылинку. Он всегда старался выглядеть, по его словам, достойно: начищенные ботинки, подстриженные ногти, чистые волосы.

Внешний вид хоть и производил на девушек впечатление, но они почему-то обходили его стороной. Может, из-за того, что Санек любил долго и вдумчиво рассказывать об истории этого края и семьи, в которую нас никогда не примут?

Я вздохнул, махнул рукой и направился в сторону родной избы. Солнце давно перевалило за зенит, а я еще собирался дров нарубить. Осень уже не за горами, а сарай не был заполнен даже наполовину.

Главное, чтобы я опять не отключился, но уже с топором в руках.

Я пораскинул мозгами, прикидывая, кого можно безопасно спросить об этом странном потемнении в глазах.

Однако все, кого я вспомнил, на эту роль совершенно не походили. Разве что Еремей. Он человек нелюдимый, живет отшельником на самом краю леса и единственный, у кого есть нормальная магия.

К нему-то я и отправлюсь ближе к ночи. А пока меня ждали двора и плотный обед, который придется самому готовить, раз бабка колдовать собиралась.

Следующий час прошел без приключений. Я ни разу не отключался, и никто больше мне пощечин не залепил.

Я даже подумал, что может и не нужно идти к отшельнику, пока не зашел в спальню, чтобы переодеться к ужину, и не увидел торчащий из дверного косяка нож.

Желудок тут же совершил неприятный кульбит, а перед глазами появилась картинка графитово-черной маски.

И как я мог забыть такое? Нет, точно надо к Еремею идти! Вдруг в деревне появилась кровожадная сущность? Отшельника точно нужно поставить в курс дел. А может, он еще и совет дельный даст.

Хотя насчет сущности я сильно преувеличиваю. Тут их уже лет триста никто не видел, но и просто отмахиваться от такого себе дороже.

Следом возник другой вопрос: а вдруг Санек прав, и во мне просыпается магия? Такой вариант тоже исключать нельзя.

Я покосился на зеркало и выпрямился, но даже так, нескладный подросток в отражении не очень-то походил на гордого мага. Наверное, все дело в торчащих черных волосах. Или в необычного цвета темно-синих глазах. Помню, отец часто говорил мне, что это признак сильного мага. Это уже потом, после неудачной инициации, он ставил цвет мне в укор.

Плюнув на это, я поспешил во двор. К Еремею нужно идти ближе к ночи, а до этого еще кучу дел сделать надо.

Как говорится, какие сущности, когда корм скотине на завтра не подготовлен⁈

Когда я почти закончил, из окна выглянула бабка Анфиса.

— Викто́р, сегодня тебе домой нельзя будет, — торопливо сказала она, оглядываясь себе за спину.

Мое имя она назвала, делая ударение на второй слог, а значит, дело задумала серьезное.

— Опять колдовать будешь? — скривив лицо, спросил я.

— Не твоего ума дела, — раздраженно ответила она. — Сказано тебе, домой не пущу. Переночуешь у Александро́.

Когда бабка Анфиса нервничала, в ней просыпался заграничный акцент. Зря, что ли, она полжизни там проучилась? Хотя ей это все равно не помогло. Силу-то почти всю растеряла.

Пожав плечами, я покачал головой. Точно, колдовать будет. Завтра придется половину печи отмывать от ее заклинаний. Каждый раз одно и то же! Я уже ей предлагал ей отдельный сруб поставить, но нет, ей охота дома этим заниматься.

С другой стороны, с Саньком можно и на ночную рыбалку сходить будет, давно уже собиралась.

Да, так и сделаю, как только от Еремея вернусь.

Мысли снова перескочили на черную маску. Надо будет потрясти Санька на эту тему, может, он вспомнит какие-нибудь местные легенды?

Но я ошибся.

Мы с Саньком проговорили больше часа, он пересказал все известные ему сказки и истории про чудовищ, что обитали тут раньше. И ни один не был похож по описанию на то, что я видел.

Придется, все же тащиться через всю деревню на поклон к Еремею. И если бы я сразу знал, что он мне ответит, пошел бы еще утром.

* * *

— Еремей? Ты дома? — громко спросил я, заглядывая в приоткрытое окно.

Я уже полчаса топтался на пороге его избы, отмахиваясь от атак комаров, которых на удивление было много в этом году. Санька сейчас бы сюда! Его сил вполне хватило, чтобы отогнать этих противных насекомых.

— Это я, Виктор, — сказал я чуть громче, дернув за ручку двери.

Заперто.

Из избы не доносилось ни звука. Спит, что ли? Или, может, заклятье какое плетет на дальней поляне.

Я передернул плечами. Мне было не по себе тут стоять. Погода начинала портиться, холодный ветер забирался под тонкую куртку. Вот-вот начнет накрапывать дождь. Хотя это меня не особо пугало. Но вкупе с появлением черной маски, ночи и густого леса за спиной, на душе было неспокойно.

Пока стоял и смотрел на закрытую дверь, раз за разом прокручивал в голове обрывочные воспоминания, и, кажется, пугал себя еще больше.

К тому же о Еремее по деревне ходят самые противоречивые истории. Будто он великий магистр, который растерял свою мощь или что получил свою силу, сожрав сердце могущественного чародея. В любом случае личность отшельника была для всех загадкой.

Я, конечно, отказывался верить всем этим слухам и частенько заглядывал к нему, то с продуктами, то с вопросами, то помощью по хозяйству.

На вид отшельник был совершенно безобидный и выглядел, как типичный ученый: круглые очки, потертая мантия и вечная книга подмышкой. Он всегда был готов помочь советом, говорил спокойно и никогда не принимал от меня деньги.

— Еремей? — снова крикнул я и прислушался.

В тот же самый момент мне на плечо легла тяжелая рука.

Я даже не успел толком отреагировать, как мир погрузился в темноту.

* * *

Когда я пришел в себя и открыл глаза, то обнаружил, что сижу на неудобном стуле. Мои руки были вывернуты за спину и накрепко связаны веревкой. Голова начала наливаться знакомой тяжестью. Свет горел где-то позади меня, и его было недостаточно, чтобы едва разогнать тени в углах.

Снова отключился?

Когда глаза привыкли к темноте, я огляделся. С моего места были видны многочисленные стеллажи с книгами, старый телефонный аппарат и большой кофейник. Я прекрасно знал, где нахожусь —