— Нет, — честно ответил Васильев. — Но за время практики, на Павла Филипповича была подана всего одна жалоба.

— К тому же она была отозвана, — спокойно добавил Машуков. — Недавно госпожа Бона Вита решила забрать жалобу.

Я удивленно поднял бровь. Руслан Константинович же продолжил:

— За работу Павла Филипповича также поручились новый начальник охранного отделения и глава кустодиев…

Он сказал это как бы между прочим, но я заметил, как от последней фразы Муравьева поежилась.

— Тогда хочу дать слово Елене Анатольевне Свиридовой.

Девушка встала из-за стола и произнесла:

— Павел Филиппович и правда первоклассный специалист. Иногда мне, адвокату со стажем, даже приходилось обращаться к мастеру Чехову за консультациями. У него практически сто процентов закрытых в пользу клиентов дел.

Муравьева пораженно посмотрела на Свиридову. Этот взгляд мне очень не понравился.

— Вы уверены, Елена Анатольевна? — уточнила она.

Девушка кивнула:

— Уверена.

— Но…

— Мастер Муравьева, — сухо осведомился Машуков. — Мне кажется, или вы пытаетесь оказать давление на свидетеля? К чему эти уточняющие вопросы.

Муравьева зло покосилась на Руслана Константиновича, но тот невозмутимо выдержал этот взгляд. За столом повисло тяжелое молчание. Пока, наконец, председатель не произнесла:

— Тогда, я думаю, что голосование излишне… Павел Филиппович, за нарушение адвокатской этики выношу вам выговор. И советую вам впредь при сложных делах обращаться за помощью к куратору. Приостановка вашей деятельности снимается, можете возвращаться к практике!

Она стукнула молотком по столу, показав, что заседание окончено. И вместе с этим ударом с души у меня словно упал груз размером с гору. И я улыбнулся.

— Благодарю, — только и смог произнести я, не в силах поверить собственному счастью.

Глава 2

Договоры и заговоры

— Я же говорил, что все решится в вашу пользу, — довольно заключил Руслан Константинович, когда мы спускались по лестнице. — Ну? Как ощущения?

Он с интересом взглянул на меня, ожидая ответа.

— Кажется, что с момента приостановки работы прошла целая вечность, — честно признался я. — Хотя все решилось в два заседания.

— Ну, так бывает, когда возникает некая неопределенность в том, что будет завтра, — ответил Машуков. — Хотя и я, и Дамир Васильевич были уверены, что вас допустят к практике.

— У меня были сомнения, — ответил я после паузы. — Дело Самохвалова должно выйти громким.

— Ну, преступники рано или поздно попадают на каторгу, — философски заметил куратор. — Это лишь вопрос времени.

Мы пересекли холл и вышли на крыльцо.

— Пусть все разрешилось в вашу пользу, но я хочу вас попросить впредь быть осмотрительным. Ваша семья занимает высокое положение в обществе, и потому врагов у вас всегда будет достаточно. Да и вы человек неординарный. Многие полагают, что вы даже не совсем человек…

— Только не говорите, что имеете в виду слухи о том, что некромант воскрешает мертвых! — я возвел глаза к небу.

— Признайте, слухи эти очень даже забавные. Кухарка в моем доме рассказывала, что на рынках о вас говорят всякие небылицы. Вроде тех, что вы добрейшей души человек и многих простолюдинов принимаете без оплаты, если они не располагает средствами.

— Вынужден признать, что иногда я и впрямь не беру плату, — я развел руки в стороны.

— А вот это вы напрасно, — наставник погрозил мне пальцем. — Нельзя обесценивать труд адвоката. А не то оглянуться не успеете, как в миске у вас окажется только пара ложек каши, и нечем заплатить цирюльнику.

— Как раз об этом беспокоиться не приходиться, — усмехнулся я. — Продукты к моему порогу приносят постоянно. И стричь меня тоже обещались бесплатно. А дворник договорился показывать некроманта по утрам через арку за небольшое вознаграждение.

— То есть вы берете оплату натурой, — хмыкнул Руслан Константинович. — Неужто и впрямь хотите в политику податься? Не врут слухи?

Хотя наставник все еще продолжал мне улыбаться, взгляд его стал цепким.

— Я бы хотел держаться от всего этого подальше, — честно признался я. — Мне по вкусу заниматься тем, что у меня хорошо получается.

— У вас выходит нравиться людям, — отметил мужчина. — Поверьте, юноша, мало кому удается делать это так мастерски, как вам. Учитывая, что вы темный, а таких в народе принято сторониться.

— Мою бабушку тоже считали справедливой и всегда уважали за неподкупность, — напомнил я.

— Уважать и любить — не одно и то же. После истории с той девчушкой, которая нашлась спящей в монастыре, вы снискали любовь дружинников. Тех, кого не так просто впечатлить, Павел Филиппович…

— Я всего лишь защитил невинного. Если бы телохранитель девочки был виновен, то…

— Вы сделали больше, чем должны были. Вы искали злодея, расследовали… То есть делали не только работу адвоката, но и выполняли чужие обязанности.

— Просто я не мог оставить честного человека в беде, — я пожал плечами.

— Хотел бы я сказать, что понимаю вас.

— А разве нет? — удивился я.

— Вы родились во влиятельной семье. Мне никак не понять, откуда в вас такая любовь к простым людям.

— Моя бабушка неблагородного происхождения, — напомнил я.

При этих словах Руслан Константинович поежился и невольно оглянулся, словно ожидал, что рядом может оказаться княгиня Чехова.

— Обычно люди, которые рождаются без отчества, предпочитают не вспоминать об этом, — негромко проговорил мужчина.

— Возможно, слухи не врут, и некроманты не совсем люди, — предположил я. И добавил: — Бабушка не стыдится своего прошлого. Она гордится тем, чего добилась своим талантом.

— Одного таланта мало. Софья Яковлевна