Шрифт:
Закладка:
Брат лежал, нелепо раскинув руки, а голова была повернута под каким-то страшным, неестественным углом. Вокруг кричали и плакали, лучники пытались оказать помощь раненым, а для меня вдруг пропали все звуки.
Я шла к брату, и мне казалось, что каждая нога стала весить пуд, с таким трудом я их переставляла.
Я дошла и рухнула на колени.
Мой брат, так мною любимый, больше никогда не назовёт лисичкой, не подарит сладостей, не закружит Ксю…
Как сквозь вату я слышала отрывистые приказы, видела суету вокруг, но сидела, раскачиваясь, с абсолютно пустой головой и застывшим сердцем…
Не знаю, сколько прошло времени.
На плечо вдруг легла тяжёлая рука и, аккуратно приподняла, прижимая.
Я почувствовала терпкий запах костра и каленого железа, подняла глаза, усиленно моргая, чтобы не потерять сознание.
Он смотрел на меня и в его чёрных глазах в которых отражалось изумление и неверие, полыхнуло вдруг, разгораясь, алое, нестерпимо яркое, пламя.
Я закрыла глаза в ужасе. Н-е-ет, я брежу. Это же Дарион Тиор. Лорд Севера. Зачем он меня так прижимает?
Зачем вообще он меня трогает? Я вдруг как проснулась, и пришла в себя. Отшатнулась вырываясь из почти объятий, и, с трудом сдерживая ярость, тихо прошипела:
— Вы ко мне решили проявить милосердие после того, как убили моего брата, милорд?
Он отшатнулся.
— Твоего брата?
Его голос звучал глухо, в нем как будто перекатывались камни, и слышался лёгкий северный акцент.
— Моего Генри! — я почти кричала, — вам ведь все равно, что это чей-то брат, да? На вас напал другой, но убили вы, — я повела рукой по площади, — столько невинных. А мы просто пришли повеселиться…
Я, вдруг обессилев, пошатнулась, и он дернулся ко мне, но я увернулась от его руки.
— Ненавижу… Как же я вас ненавижу!
Его глаза, в которых мне только недавно почудились алые всполохи, вдруг сверкнули холодом, и мне показалось, что даже воздух ощутимо сгустился и заледенел.
Он наклонился ко мне, и холод стал почти нестерпимым.
— Не это я хотел бы услышать от своей истинной, — шепнул он мне, легко касаясь моих волос.
Губы изогнулись в жёсткой улыбке, но глаза оставались ледяными.
— Я дам тебе время на скорбь.
Он развернулся, и, отдавая отрывистые приказы своим людям, вскочил на вира и выехал с площади поднимая тучи пыли.
А я стояла, оглушенная, силясь понять его последние слова.
Но не могла.
Колени подкосились, и я, упав рядом с братом, закрыла лицо руками.
Глава 4
Следующий месяц был страшным. Родители постарели разом, отец забросил мастерскую и, после церемонии прощания с Генри, часто просто сидел, глядя в одну точку. Мать закрылась в комнате, и мы с Листой и
с Марион часами уговаривали открыть нам
и поесть хоть что нибудь.
Маленькая Ксю притихла и тоже скользила по дому как мышка, иногда испуганно и понимающе заглядывая мне в глаза.
Листа стала помогать Марион по хозяйству, старая кухарка Була, вытирая кончиком фартука слезы, гремела на кухне котлами и тарелками, но еда получалась из рук вон плохо, поэтому я занялась кухней.
К отцовской мастерской потянулись заказчики, чьи заказы уже должны быть готовы, но..
Вообщем, мастерской занялась тоже я.
Отец учил меня немного ювелирному делу, но, все что я могла, это сделать огранку камня. Этого явно было мало. Нужно было закончить ожерелье из опалов, для госпожи Дензи, подогнать гранатовый браслет для Гортрана, оружейника из соседнего квартала, и закончить колье, с вкраплениями изумрудных слез для горничной миледи Весты.
Ну и по мелочи, всякое там, ещё десятка два заказов.
Поэтому я, закрыв все окна и двери мастерской, пользовалась потихоньку своим даром. Фиолетовые блестящие нити, срываясь с кончиков моих пальцев, сплетали узоры, и камни оживали, вспыхивая в полутьме потусторонним светом и приобретая особый, магический блеск.
Да, Генри был прав. Магия в ювелирном деле, большое подспорье.
Мой отец магом не был, у матери был слабый целительский дар, который и передался брату.
У Листы дара не было, Ксю была слишком мала ещё.
А я..
Кроме целительского я обладала бытовым и стихийным даром. Всей силы я и не знала, пользоваться даром мне нельзя, так, лечила понемногу домашних, ну и вот, отцу помогаю. Хотя у папы и без всякой магии такие украшения получались, что заказчики из другого города приезжали, работы море было, но сейчас..
Сейчас я должна удержать клиентов.
И я усердно работала.
Делала огранку драгоценных и полудрагоценных камней, нанизывала жемчуга на серебряную, тонкую как паутинка, нитку, золото превращала в кольца, браслеты и длинные, с чистыми чешуйчатыми звеньями, цепочки.
Работа помогала отвлечься.
Через пару месяцев отец стал понемногу приходить в норму, интересоваться работой и домом.
Мама пришла в себя, когда мелкая Ксю, помогая Листе на кухне, пролила кипяток на руку.
Её истошный вопль достиг маминой комнаты, и она, сбежав вниз с совершенно белым лицом, тут же залечила обозженную руку, обняла Ксю и разрыдалась.
Я вздохнула с облегчением.
Эти три месяца дались мне тоже не просто.
Город оживал после трагедии. И, хотя о свадьбе дочери Лорда говорили без
прежнего энтузиазма, все же, краем уха я слышала, помолвка состоялась. Веста собиралась выехать к жениху для заключения брачного союза, на Север. Так захотел её жених.
Люди Дариона Тиора оказали помощь всем пострадавшим, а также семьям погибших, суммы помощи были огромными, и недовольство в городе быстро улеглось. Слишком быстро, как мне казалось.
А я его ненавидела!
Он убил моего брата! Пусть
направляя силу в другого, пусть защищаясь, но он.
Нужно расчитывать силу, ведь Лорд Севера, по слухам, обладал мощью, почти равной силе Императору. Возможно, это потому, что был ему названым братом. Не знаю. Мне было все равно. Он убийца.
Когда к нам в дом постучались лучники и хотели вручить откупные,
я чуть не спустила на них собак, и с большим трудом сдержала заколовшую в кончиках пальцев магию.
Ничего мне от него не надо.
Дни проходили в заботах и труде. А ночью… Ночью я видела чёрные глаза, горящие алыми злыми всполохами, слышала как кто-то зовёт меня, настойчиво и отчаянно, и просыпалась в ужасе от собственного крика, с мокрым от слез лицом, и бешено колотящимся сердцем..
Глава 5
Вот уже неделю у всех на устах было одно слово: война.
