медную люстру с деревянным ободом. Осторожно прошла по ободу, чтоб не задеть цепи и фальшивые подсвечники, свернулась клубочком в центре на стеклянной сфере и сделала вид, что спит, одним глазом пристально наблюдая за хозяином.

Ренар сердито сгрёб шахматные фигуры в коробку, попивал кофе, который по утрам действовал на магистра как отличное снотворное. Решив, что ему, в самом деле, нужен отдых, хозяин особняка на окраине города на полчаса погрузился в теплую медную ванну, а потом крепко заснул до вечера. Стоило выспаться перед судом, чтобы посмотреть представление во всей красе.

4. Законное беззаконие

В круглом зале магистрата собрались не только все советники, газетчики, допущенные к суду, и охрана. Около тридцати приглашений получил золотой круг — самые богатые и влиятельные люди города, не состоящие на чиновничьей службе. Так что суд был хоть и закрытым, но не малолюдным. Финт мог считать удачей хотя бы отсутствие в первых рядах зрителей Кварандо и его подручных.

Место ответчика необычно располагалось прямо в центре зала. Маленькая трибуна, окруженная высокими перилами с точеными столбиками, как на реллинге, ограждающем капитанский мостик на корабле. Никакой скамьи, не сядешь. Подсудимый был постоянно виден по пояс. Упасть на пол, и то затруднительно, повиснешь на перилах. По обе стороны стояли охранники с нацеленными пиками. Поэтому преступников могли не сковывать и не пристёгивать наручниками к трибуне. Но ручные кандалы с короткой цепочкой на Финта всё-таки надели перед входом в зал. Как он иронично заметил: «Чтобы не перепутать, кого судят?»

Кресла, скорее бархатные с позолотой троны трёх судей, стояли сбоку под стеной, ответчик мог смотреть либо на них, либо на зрителей. Стена с перекрытым стражей выходом из зала была свободна, но недоступна, как некоторые самые желанные женщины. Туда Финт не смотрел.

— Ваше полное имя, — потребовал распорядитель суда. — Или то имя, под которым вас будут судить.

— Счастливчик Финт.

— Звание?

— Кажется, оно очевидно, но у меня потребовали целую каплю крови для подтверждения! — Финт картинно поднял пострадавший указательный палец. По залу послышались смешки. — Карточка перед вами, она чёрная. Я — «никто».

— Вольный бродяга? — строго уточнил судья.

— Это более сложный вопрос, ваша честь, — Финт неоднозначно покрутил кистью. — Сегодня с утра — был, но недолго. Не далее как вчера, я выполнял работу гонца, будучи «невольником». Передавая официальное послание отцам вашего славного города, я не мог по сути считаться вольным бродягой. А кем вы желаете видеть меня сейчас — сам теряюсь в догадках. Ибо…

— Довольно, прекратите! Молчать! За издевательство над судом положен штраф! Отвечайте по сути, кратко и чётко.

Финт повернулся боком к судьям, мученически возвёл глаза к сводчатому потолку:

— Я сразу так и сказал, ваша честь. Карточка перед вами.

*****

Советник-консультант Ренар, сидя ближе к выходу, в отдельной, отгороженной заборчиком «ложе» для почетных гостей, удовлетворённо усмехнулся. В суд магистр надел скромный тёмный костюм, поблёскивая только острым проницательным взглядом. И ещё гербовым перстнем-печаткой, шикарной булавкой в шелковом платке, и серебряным набалдашником трости в виде оскаленной головы лисицы, на которую опирался.

На месте ответчика магистр видел примерно своего ровесника, мужчину лет тридцати на вид. О возрасте вольного бродяги судить можно с той же точностью, что и гадать на кофейной гуще. Средний рост, ловкий, гибкий, по виду не силач, загар медного оттенка, свойственный бледнолицым, но этого молодчика так не назовёшь даже после года в темнице.

На насмешливом лице, не совсем круглом и простецком, как у чистокровных северян, с добавлением острых скул, прямого носа и твердого подбородка, свойственного крови западных краёв, ярко горели на фоне медного загара светло-голубые глаза. Тёмно-русые слегка вьющиеся короткие волосы, как и концы ресниц, выгорели до золотистых завитков под тем же солнцем, что окрасило его кожу.

Загар ровный, что видно в разрезе сорочки, идущем почти до пояса. Рубашка не дворянская, но белая, что уже странно. Приличный серый камзол с плетеными валиками на плечах, вместо дорожной куртки, кожаные штаны и сапоги, больше подходящие для верховой езды, чем обычного странствия босиком.

Бродяга, добровольно надевший сапоги летом?! Всё выглядело так, словно этот безалаберный тип столь ответственно подошёл к передаче письма в магистрат, что надел выходной костюм. Предположение, что у вольного бродяги есть выходной костюм, вписывалось в обыденность, примерно как лошадь о двух головах. Мысль, если не совсем кощунственная, то до крайности странная.

Магистр заинтересованно разглядывал ответчика. Сейчас Финт вёл себя в полном соответствии со своим званием. Явно скучал, дожидаясь приговора, о котором нормальный человек хоть немного поволновался бы. Не потрудился не то что застегнуть, даже запахнуть камзол, локтем опирался на край ограждения, удобно поставив ногу за ногу, поскольку не мог сесть. Но если заседание суда его окончательно утомит, он сядет прямо на пол, предоставляя страже вытаскивать его под взгляды зрителей и судей как угодно, хоть на аркане. И всё же…

Имея большой опыт чтения по лицам, Ренар не мог определить, был ли «никто» урождённым дворянином или простолюдином? А это немаловажный вопрос. Его ироничная церемонная речь отсылала к определённым кругам детей улиц, но это могла быть глубоко въевшаяся маска. Ясно только, что вырос этот фрукт на городских камнях, а то и в стенах фамильного замка, но вычислить родовые корни под загорелой обветренной кожей и особенным налётом самоуверенности Братства Дороги, уже невозможно.

«Лярена не зря загадала желание о нём. Звериное чутьё, — думал магистр, рассеяно слушая вопросы распорядителя суда. — Любопытнейший экземпляр. Но что ей стоило, хвостатой мерзавке, проиграть! Теперь я разрываюсь между собственным желанием и долгом чести. Именно то, что они полностью совпадают, меня и злит. Я бы лучше знакомился с ним по собственной воле, чем по капризу чокнутого фантома!»

5

— Ответчик, вчера пополудни вы передали в магистрат запечатанное письмо?

— Передавал, — обреченно кивнул Финт.

— Вам известно его содержание?

— Примерно, ваша честь. Я его не читал и конверт получил закрытым.

— Вам известно, что это требования от делегатов из порта, взбаламутивших докеров и грузчиков, чтобы те вторую неделю не работали, но требовали прибавки жалования?

— Что-то вроде того, — Финт без интереса пожал плечами. — Слышал, будто у никоморского магистрата проблема с грузчиками, которые получают так мало, что падают от голода, когда тащат груз. Хотя именно от крепости их ног и спин зависит благосостояние половины жителей вашего славного города. Приморская торговля без быстрой погрузки и разгрузки товара… хм, вероятно, я мало что понимаю в этом. Вероятно, вам это не так важно,