увидев воду в нескольких дюймах от лица. Быстро вскинула руки, чтобы защитить себя.

Тело обожгло огнем, стоило мне оказаться в канале. Шок от холода скрыл боль, когда я погрузилась в воду и закружилась. Я почувствовала, как меня тащит в противоположном направлении, и поняла, это спасательный жилет выталкивает мое тело вверх.

Вынырнув на поверхность, я барахталась в воде, отпихивая от лица плавающий деревянный настил. Вокруг меня кружились рухнувшие в воду остатки моста.

Рассерженная Бернадетт расхаживала взад-вперед по берегу канала, громко выражая свое недовольство по поводу гибели практически семейного мостика. Оливия зашла в воду и принялась вытаскивать веревку и доски к берегу.

Я услышала взволнованный голос Ноа.

— Давина, ты в порядке?

Подняла большой палец, показывая, что все нормально, и увидела, как Айзек направляет свою лодку ко мне. Нырнув под веревки и доски, я проплыла несколько футов в сторону Айзека, подальше от обломков.

Лодка добралась до меня, и я подтянулась на руках, желая поскорее выбраться из воды, Айзек наклонился и вытащил меня за шиворот. Я плюхнулась на дно лодки, и слушая тираду Бернадетт с берега, блаженствовала, согреваясь в ласковых лучах солнца.

— Я больше никогда этого не сделаю, — заявила я Айзеку по пути к причалу.

Он громко рассмеялся.

— Я надеялся, что ты это скажешь.

Сил хватило на то, чтобы освободиться от велосипедного шлема и спасательного жилета, после чего я снова легла на пол лодки. Мои мысли вернулись к Райне. Неприятно было осознавать, что она меня обманула. Но не это беспокоило меня сильнее всего.

Мне не давало покоя ее лицо. Ненависть. Злоба. Даже кровожадность на нем. Такое же выражение я тысячу раз видела на лице своего отца. Но у Фрэнсиса оно всегда напоминало маску. Как будто за ней скрывался другой человек.

На лице Райны это выражение выглядело настоящим. Подлинным. И хотя никогда не смогу это доказать, я наконец-то — после стольких лет — поняла, кто стоял за психическим расстройством моего отца. Я выяснила, кто был этим монстром. Сегодняшнее видение не оставило никаких сомнений в том, что именно Райна управляла действиями монстра. Она дергала за ниточки. Она была монстром все это время.

А значит, это Райна убила и нашу мать… и нашего отца.

Я резко поднялась со дна лодки, ухватилась за борт, и меня вырвало.

Глава 2

Ноа и Айзек вытащили меня из лодки, спустили с причала и уложили в траву на вершине берега. Я все еще тряслась и потела, но Ноа измерил мои жизненные показатели и объявил, что жить я буду. И когда он заявил, что меня стошнило из-за выброса адреналина, я не стала его поправлять.

Вытянув на берег оставшиеся части моста, довольная Оливия, подпрыгивая, направилась ко мне.

— Это было так захватывающе. Можно я пойду следующей?

Я бросила велосипедный шлем Ноа, он его легко поймал и положил рядом со своей медицинской сумкой.

— Ты пропустила момент, когда рухнул мост? — с недоумением уставилась я на Оливию.

— Но мы ведь можем его починить? — с надеждой спросила Оливия.

Я ничего не стала ей говорить, поднялась с земли и отжала воду с нижней части футболки. Остальная одежда тоже промокла, но, в конце концов, в доме Бернадетт у меня полный шкаф вещей. Я могу принять душ и переодеться, прежде чем отправлюсь домой.

— С тобой точно все в порядке, дорогая? — спросил Айзек, подходя ко мне.

— Да, конечно. Я благодарна за то, что ты пришел сюда в свой выходной день.

— Я все равно планировал сегодня порыбачить, — пожал плечами Айзек.

— На какого нацелился? — спросил Ноа, сразу заинтересовавшись.

— На карася, конечно, — ответил Айзек, когда они пошли обратно к лодке.

Я переключила свое внимание на Оливию.

— Даже не думай об этом, — предупредила я ее. — У тебя муж, который сильно разозлится на меня, если я позволю тебе пройтись по этой ненадежной штуковине.

Оливия нахмурилась.

— Нечестно. Ты всегда получаешь все удовольствие.

— Иди и приведи себя в порядок, — набросилась на меня Бернадетт. — У нас еще есть работа.

— На сегодня я закончила. После быстрого душа поеду домой.

Бернадетт нахмурилась.

— Ты закончишь, когда я тебе скажу.

— Ага, конечно, — бросила я через плечо, направляясь по дорожке к ее дому.

За моей спиной раздался грозный голос Бернадетт:

— Дитя, вернись сюда. Мы должны выяснить, кто хотел причинить тебе зло на кладбище. Тебе нужно тренироваться.

— Я уже знаю, кто стоит за тем, что случилось на кладбище, — пробурчала я, продолжая идти.

Бернадетт недовольно хмыкнула, но больше никаких комментариев не последовало. Даже если бы она сказала что-нибудь, я все равно не стала бы слушать. Мне надоело с ней спорить. А рассказывать о новом видении совершенно бессмысленно. Бернадетт и все остальные будут только твердить, что я ошибаюсь, это была не Райна. Они станут уверять меня, что Райна мертва, как это уже случилось на кладбище в прошлые выходные.

По правде говоря, мне и дела нет до того, верит Бернадетт или нет. Но когда остальные встали на ее сторону, я почувствовала, что меня предали.

— Что дальше? — спросила Оливия, догоняя меня бегом. — Надеюсь, что-нибудь интересное.

Я знала, Оливия пытается притвориться, что между нами все в порядке, но еще не была готова забыть о нашей размолвке.

— После душа я отправлюсь домой, чтобы закончить сортировку коробок на чердаке. — Я продолжала смотреть вперед, спросив: — Ты уже нашла папку с документами моей матери? Ты обещала в субботу ее вернуть. Сегодня вторник. Мне нужна эта папка.

— Точно, папка. Я совсем забыла. Я поищу ее сегодня вечером. — Стараясь не отставать, Оливия принялась скакать рядом со мной.

Я сосредоточилась на разрыве между деревьями, который обозначал конец дороги, ведущей на задний двор.

— Может быть, тебе стоит отдохнуть от изучения истории своей семьи, — с надеждой проговорила Оливия. — Займись чем-нибудь другим. Ты стала немного одержимой.

— Я не одержима. Просто решительно настроена. За всем стоит Райна. Я знаю, что это она. И у меня есть все намерения ее найти, с твоей помощью или без.

— Но Давина… Райне было четырнадцать, когда Коллин Куэйд ее похитил. Она мертва. Ты знаешь, что она мертва. Это заблуждение до добра не доведет.

Я развернулась лицом к Оливии. Я уже собиралась отчитать ее, но остановила себя, боясь сказать что-то лишнее. Я не хотела еще больше испортить нашу дружбу. Оливия была моей лучшей подругой. Скорее даже, она была моей семьей. И я понимала, она хотела как лучше, даже если ее сомнение глубоко