Золотой век сефардов подошел к концу. Испанская монархия отплатила им черной неблагодарностью. Французский историк Гюстав Лебон отмечает, что прежде в Андалусии насчитывалось 125 процветающих городов; к 1492 году – по завершении Реконкисты – их стало 13. В Кордове, чье население достигало 1 млн человек, осталось только 42 тыс. жителей. Дело не только в том, что сефарды на протяжении 1500 лет обогащали Испанию и Португалию, но и в том, что победа над маврами стала возможна лишь благодаря финансовой поддержке еврейских банкиров.

Среди тысяч сефардов, обретших в Стамбуле новый дом, оказалась наследница аристократического рода Беатрис де Луна Мендес (Хана На-си). Рано овдовев и будучи невероятно богатой, она щедро помогала нуждающимся соплеменникам, за что получила прозвище «Донна Грация» («Милостивая госпожа»). Беатрис приехала в османскую столицу в 1553 году и вместе с племянником Иосефом Наси была представлена ко двору Сулеймана I. Иосеф подружился с шехзаде Селимом (будущим султаном Селимом II), а Донна Грация с разрешения Сулеймана руководила еврейской общиной города вплоть до своей смерти в 1569 году. Она славилась умом, предприимчивостью и благотворительностью, а также издала перевод Библии на ладино – язык средиземноморских евреев. Стамбульская синагога «Ла Сеньора» названа в честь Ханы Наси.

Помимо караимов и сефардов, на берегах Босфора проживали общины романиотов (коренных турецких евреев) и ашкеназов (евреев из Центральной Европы). Последние перебрались в османскую столицу в 1520-х – 1530-х годах из венгерских земель, завоеванных Сулейманом I. Падишах выделил для них целое стамбульское предместье – Хаскёй. Несмотря на различия между общинами, все они воспринимались османской администрацией как один миллет, которым по традиции руководил лидер романиотов. Его основными полномочиями являлись сбор налогов, ведение внутренних дел иудеев и представление их интересов перед султанскими властями.

К середине XVI века численность еврейского населения столицы увеличилась до 50 тыс. человек. В Стамбуле жили выдающиеся иудейские мыслители и философы. Евреи доминировали в судовладении, банковском деле и коммерции. Некоторые ремесла (например, производство огнестрельного оружия) начали развиваться только после прибытия в город евреев. Самые богатые и влиятельные члены общины чеканили монету и собирали таможенные пошлины. Их финансовая деятельность являлась одним из ключевых факторов расцвета Стамбула в XVI веке. Параллельно увеличивалось и благосостояние еврейской диаспоры: уже во второй половине XVI века некоторые иудеи владели роскошными особняками, не уступавшими дворцу великого визиря.

Об умении столичных евреев вести торговлю ходили легенды. Стамбульская поговорка гласит, что еврей может продать бедуину песок. Кнут Гамсун повстречал такого виртуозного продавца на Гранд-базаре. «Он – человек образованный, – пишет Гамсун, – он представляется: “Абдул! Бывал в Европе, в Америке на Всемирной выставке, владею всеми языками”. Это был еврей».

Помимо коммерции, стамбульские евреи преуспели в медицине, литературе, дипломатии. Они занимали высокие посты, входили в ближайшее окружение султанов и пользовались немалым влиянием при дворе. Так, мужчины трех поколений сефардской семьи Хамон – Иосеф Хамон, его сын Моше и внук Иосеф – были личными врачами Баязида II, Селима I, Сулеймана I и Селима II.

Завоевав доверие падишахов, евреи выступали в защиту своих соплеменников: например, по просьбе Моше Хамона Сулейман I издал фирман, запрещавший обвинять евреев в ритуальных убийствах. Врач Шломо бен Натан Ашкенази добился отмены указа Мурада III об избиении стамбульских евреев за ношение дорогой одежды. В последней четверти XVI века огромную власть обрела Эстер Хандали (Эстер Кира) – фаворитка Сафие-султан, матери Мехмеда III. Эстер участвовала в разрешении дипломатических конфликтов и назначении высших чиновников империи; также, по слухам, она имела доходы со всех взимаемых в Стамбуле пошлин и собирала взятки для Сафие-султан. В 1600 году во время очередного бунта янычары разорвали Эстер на куски и прибили их к дверям домов горожан, дававших ей взятки.

Еврейская диаспора Стамбула не была однородной: так, в XVI – первой половине XVII века в столице насчитывалось около 40 еврейских общин, которые объединяли уроженцев одной страны или города. Каждая община придерживалась собственных обычаев, ревностно охраняла свою независимость и имела отдельную синагогу, суд и иные учреждения.

Первая половина XVI века ознаменовалась для Стамбула расцветом еврейского и армянского книгопечатания. В городе возникли десятки типографий. В отличие от Европы, в Порте иудейские книги не уничтожались, что привлекло на берега Босфора еврейских печатников из Италии, Испании и Португалии. Они привозили в османскую столицу не только типографское оборудование, но и рукописи христианских, мусульманских и иудейских мыслителей. В 1493 году Давид ибн Нахмиас и его сын Шмуэль опубликовали первую в Порте печатную книгу – труд «Арбаа Турим» раввина Якова бен Ашера. В период с 1518 по 1530 год только в типографии ибн Нахмиасов вышло более 100 наименований книг.

В XVII–XVIII веках в Стамбул продолжали приезжать сефарды и ашкеназы, однако с XVII века положение столичных иудеев постепенно ухудшалось. Отчасти это объясняется экономическим и политическим кризисом в Османской империи при Мехмеде III и Ахмеде I. Кровавая расправа над Эстер Хандали в 1600 году означала, что община постепенно теряет силу и влияние. В 1633 году Мурад IV обвинил стамбульских евреев в убийстве мальчика из турецкой семьи. Заявление султана спровоцировало погром.

Экономический упадок и антисемитские настроения не были единственными причинами ослабления общины Стамбула. Настоящим бичом для иудеев стали пожары, уничтожившие ряд еврейских кварталов. После пожара евреи переселялись в другие части города – это повлекло за собой разрушение системы землячеств. Впрочем, столичные евреи оставались весьма состоятельными; например, в 1648–1649 годах они выкупили несколько тысяч иудеев, уведенных в рабство татарами. Благодаря обширным международным связям и дипломатическим усилиям стамбульской общины, деньги на выкуп пленных прислали также богатые евреи Амстердама, Рима, Венеции и Генуи.

В 1658 году произошло знаковое для стамбульской диаспоры событие: в городе 9 месяцев жил Шабтай Цви – центральная фигура крупнейшего в еврейской истории (после восстания Бар-Кохбы[424]) мессианского движения. Раввины изгнали Шабтая из Стамбула, но община раскололась: большинство считало проповедника мошенником или сумасшедшим, однако меньшинство его поддержало. Страсти по Шабтаю не угасали в столице до первой четверти XVIII века. Активная деятельность его единомышленников способствовала разобщению и упадку стамбульского еврейства – вплоть до того, что многие иудейские финансисты и торговцы, готовясь к приходу Мессии, забросили свои дела, и лидирующее положение в коммерции и банковском деле заняли греки и армяне.

XVIII век выдался для стамбульских евреев очень тревожным: муниципальные власти снова запретили им носить дорогую одежду; в городе возобновились погромы; основной еврейский квартал Хаскёй сгорел дотла в 1740 году и не был восстановлен. В 1715 году еврейские лодочники, осуществлявшие переправы через Босфор и Золотой Рог, организовали один из первых в мире профсоюзов. Позже профсоюзы создали рыбаки, виноторговцы и продавцы фруктов.

Реформы Танзимата значительно расширили права национальных и религиозных меньшинств Порты – теперь стамбульских евреев принимали на военную и гражданскую службу. В 1852 году Готье, гуляя по еврейскому району Балат, отметил, что местные жители уже не подвергаются унижениям и грабежам, но еще не чувствуют себя в безопасности – и потому разыгрывают «комедию нищеты». Готье характеризует иудеев Балата как грязных, скаредных и убогих, но отнюдь не бедных: они прячут золото под лохмотьями и мстят грекам и туркам ростовщичеством.

Столичные евреи, греки и армяне выживали благодаря своей образованности, изобретательности и коммерческой хватке – и здесь турки не могли составить им конкуренцию. В 1869 году османский политик Али Суави утверждал, что иудеи и христиане вкладывают все средства в торговлю, а мусульмане тратят их на покупку земли. В 2009 году слова Али Суави подтвердил Эрдоган – будучи мэром Стамбула, он обнаружил, что евреи вместо приобретения недвижимости арендуют торговые места. Деньги, вложенные в бизнес, «работали», обогащая своих хозяев. «Мы, мусульмане, закапываем деньги в землю. Мы не участвуем в коммерческой жизни», – сетовал Эрдоган. Подобные моменты столетиями определяли ведущую роль иудеев в городской экономике.

К началу ХХ века численность еврейской общины Стамбула составляла около 55 тыс. человек. Большинство евреев обеднело: они занимались мелкой торговлей и рыболовством, трудились грузчиками и лодочниками. Некоторые зарабатывали на жизнь тем, что нарезали папиросную бумагу. В состоятельную верхушку входили крупные торговцы, банкиры и владельцы предприятий по производству одежды и предметов роскоши – так, под Стамбулом располагался единственный в Порте стекольный завод,