Константинополь выступил в роли духовного прародителя Древней Руси и «крестного отца» русской государственности. Воцарение Романовых в 1613 году открыло новую эпоху восприятия Россией византийского наследия – Романовы утверждали, что их род восходит к правителям Восточной Римской империи. Предание, зафиксированное в «Общем гербовнике дворянских родов Всероссийской Империи», гласит, что династию Романовых основал боярин Андрей Кобыла, служивший московскому князю Ивану Калите. По официальной версии Кобыла был потомком южнобалтийских и древнепрусских князей – один из которых, Прус, был родственником римского императора Августа.

Правление Романовых ознаменовалось обострением «восточного вопроса». Российская держава стремилась к контролю над Босфором и Дарданеллами – и, соответственно, являлась для Порты опасным соперником. Геополитика тесно переплеталась с религиозными идеями: несмотря на падение Константинополя в 1453 году, город не утратил свое онтологическое значение для христианского мира. Собор Святой Софии, превращенный в мечеть, по-прежнему считался главным православным храмом. Стамбульские греки верили, что когда-нибудь их древняя столица будет им возвращена – и помочь ромеям должны были русские.

Освобождение Второго Рима от мусульман стало одной из ключевых идей русского мессианства. Если османов манило красное яблоко Константинополя, то русских привлекал его золотой крест. Царьград был символом и целью всех Русско-турецких войн. Водружение бело-сине-красного флага над городом превратилось в заветную мечту русских императоров. Фридрих Энгельс писал: «Царьград в качестве третьей российской столицы, наряду с Москвой и Петербургом, – это означало бы, однако, не только моральное господство над восточно-христианским миром, но было бы также решительным шагом к господству над Европой».

К середине XIX века отношения между Российской и Османской имериями оставляли желать лучшего. Назревала Крымская война (1853–1856) – и накануне ее Николай I назвал слабеющую Порту «больным человеком Европы». Сегодня эта фраза представляет собой публицистический штамп, который используется в западной журналистике для характеристики любого европейского государства, переживающего социально-экономический кризис. Николай I решил, что пора захватить Стамбул – и что грядущая Крымская война будет удачной для России. В 1853 году в османскую столицу прибыл новый российский посол – князь Александр Меншиков, правнук знаменитого соратника Петра I.

Российская империя ощущала превосходство над Портой. Меншиков вел себя бесцеременно. Приближенные Абдул-Меджида I уверяли, что поведение князя объясняется лишь его невоспитанностью, а не военной мощью и политическими амбициями России. Однако султана беспокоило, что Меншиков, посещая заседания Дивана, где председательствовал Абдул-Меджид, никогда не кланялся – и тем самым грубо нарушал дипломатический этикет. Наконец, великий визирь придумал, как заставить князя поклониться. Османы сделали притолоку у входа в тронный зал – так низко, что не наклониться было нельзя. Увидев это, Меншиков согнулся и вошел в тронный зал спиной вперед.

Несмотря на доблесть русской армии, ни Крымская, ни последующие войны так и не привели к падению османской столицы. Форсирование Дуная, Крымская и Балканская кампании, подвиги героев Шипки и Плевны – все это было продиктовано главной целью российской политики на востоке: взять Стамбул, установить контроль над черноморскими проливами и осуществить сразу две вечные задачи России – стратегическую и духовную. Дипломат Федор Тютчев в стихотворении «Русская география» писал:

Москва и град Петров, и Константинов град –

Вот царства русского заветные столицы…

В XIX веке русское православие переживало острый кризис – и в поисках решения внутренних проблем опять зазвучали предложения обратить взор на берега Босфора. Федор Достоевский отмечал, что Россия стремится заполучить Царьград «именно как предводительница православия, как покровительница и охранительница его» – эта роль предназначена ей еще с эпохи Ивана III. Овладев Стамбулом, Россия могла бы скорее выстроить и без того неизбежные политические отношения со всеми прочими православными народами – будь то славяне или греки. «Это будет… настоящее новое воздвижение креста Христова и окончательное слово православия, во главе которого давно уже стоит Россия», – резюмирует Достоевский.

Россия интересовалась Стамбулом как в военно-политическом, так и в культурном отношении. На закате XIX века было учреждено первое российское научное общество за рубежом – Русский археологический институт в Константинополе (РАИК). Греческое название города подчеркивало, что организация имеет мощную духовную и идеологическую подоплеку. Устав РАИК утвердил император Александр III. Инициатором создания института и первым его директором стал выдающийся византинист, профессор Федор Успенский. РАИК (со дня открытия в 1895 году до упразднения в 1920 году) располагался в Студийском монастыре – главном монастыре средневекового Константинополя.

Сегодня печальные развалины Студийского монастыря на улице Имама Ашира (ильче Фатих) – менее чем в километре от крепости Едикуле и побережья Мраморного моря – напоминают о несбывшихся мечтах российских монархов. Константинополь на протяжении веков оставался желанным и недосягаемым для русских. Первая Балканская война (1912–1913) возродила надежду христиан на окончательное и бесповоротное изгнание турок из Европы. Армия христианского Балканского союза (Греции, Сербии, Болгарии и Черногории) разгромила армию Порты и едва не дошла до стен Стамбула.

Немусульманское население Балкан испытывало колоссальный патриотический подъем. Взбунтовавшиеся султанские подданные с яростью обрушились на турок. Сербы, румыны, болгары и черногорцы были вдохновлены идеологией панславизма и ирредентизма. Это значит, что жители Балкан боролись не только за независимость от Порты, но и за объединение своих народов в рамках национальных государств. Болгары, например, мечтали о провозглашении Великой Болгарии. Сербы хотели расширить свои границы от Дуная до Адриатики. Греки стремились к созданию Великой Греции (а то и к реставрации Византии со столицей в Константинополе).

Ослабевшая Порта не могла сопротивляться Балканскому союзу. 30 мая 1913 года стороны подписали в Лондоне договор, по которому Османская империя теряла свои европейские владения, за исключением Стамбула и его окрестностей, а также Албании (ее статус был оговорен позже).

Результаты Первой Балканской войны произвели огромное впечатление на современников – в частности, на русского поэта и прозаика Валерия Брюсова. В 1913 году он, как и многие русские, поверил в реальность восстановления креста над храмом Святой Софии – спустя 450 лет мусульманского господства. Тогда же Брюсов написал эссе «Новая эпоха во всемирной истории», где есть следующие слова: «Константинополь, по-видимому, остается в руках турок. Но нет сомнения, что через несколько десятилетий, если не произойдет событий непредвиденных, он будет вновь обложен христианским воинством».

Возвращение Царьграда было одним из лейтмотивов русской культуры вплоть до первой четверти XX века, пока революция 1905–1907 годов и Первая мировая война не отодвинули его на второй план. Революция 1917 года и Гражданская война (1918–1922) окончательно лишили Россию возможности претендовать на османскую столицу – тем более что Порта рухнула и современный Ближний Восток создавался державами Антанты. Большевики отказались от притязаний на Царьград – и от многовековой мистической русской идеи, согласно которой, получив Константинополь, Россия стала бы неуязвимой как для внешних врагов, так и для разного рода бесов.

Поражение Белого движения и приход к власти большевиков повлекли за собой исход бывших царских подданных из России. В первой четверти XX века Стамбул захлестнула волна русской эмиграции. Автор книги «Белые русские в Бейоглу», профессор Босфорского университета Жак Делеон, чьи предки-белогвардейцы когда-то поселились в Стамбуле, отмечает, что это произошло неслучайно. После революции 1917 года «белые» рассеялись по всему миру, выбрав Турцию в качестве первой остановки на пути к свободной жизни. Для тех, кто бежал из России через Крым – а таких было большинство – Турция географически являлась самой близкой страной.

Грузинский востоковед Светлана Утургаури, изучавшая русскую эмиграцию, рассказывает, что все началось в 1918 году, когда армия генерала Антона Деникина покинула Одессу. Стамбул принял первый поток беженцев, состоявший преимущественно из гражданских лиц. Вторая волна эмигрантов прибыла в город в 1919 году – после тяжелой эвакуации из Новороссийска и повторной сдачи Одессы. Третья, самая большая волна, пришлась на 1920 год, когда армия генерала Петра Врангеля оставила Крым.

Эвакуация из Севастополя, Керчи, Феодосии, Евпатории была заранее спланирована и проведена с 11 по 15 ноября. В течение 5 дней на корабли организованно грузились солдаты, офицеры, казаки и все, кто не захотел жить при советской власти. Белая армия покидала Крым, увозя с собою на чужбину старую Россию – покидала, как думали, на время, но оказалось, что навсегда.

Чувства и мысли этих людей