“И, Бог свидетель, это правда”, — подумал Маршалл, пытаясь узнать этот не совсем незнакомый голос. И тут тот раскрылся сам.

— Меня зовут Фин. М. Хэлстед Фин.

Девушка, судя по тому, как изменился её голос, улыбнулась.

— О да. Вспоминаю, что печатала письма к вам. Собственно говоря, я как раз занималась той папкой.

Так и у маленького агента, выходит, были свои неприятности с Хилари. Неудивительно. Но, пожалуй, стоит этим заняться.

Маршалл вернулся в гостиную. В дверях стояли двое мужчин. Вторым был тот обманчиво молодой и незрелый на вид индивидуум, что непревзойдён, по сообщению Мэтта, как в халтуре, так и в творческой фантазии. Хендерсон, так его звали.

Фин выразил удивление.

— Мистер Маршалл! — воскликнул он.

— Боюсь, мы виделись под ложным предлогом, Фин. Я лейтенант. Из отдела убийств. Мисс Грин, вы не возражаете, если я попрошу этих джентльменов войти?

— Естественно, лейтенант. Закончу для вас тот список.

— Спасибо. Прошу вас, входите, джентльмены.

Фин беспокойно протиснулся внутрь. Хендерсон, по-видимому, никак не встревоженный статусом лейтенанта, всё же выражал своим видом некоторое благоговение перед квартирой.

— Мне бы хотелось, — пояснил Маршалл, — задать вам, ребята, несколько вопросов. Для начала разберёмся с именами. Что кроме Фина?

— М. Хэлстед. И пишется через “Ph”.

— А “М.” значит?..

Фин заколебался, и Хендерсон лаконично добавил:

— Майкл.

— И, уверен, Фин писался через “F” и с двумя “n” на конце. Не осуждаю вас за переделку. Микки Финн — не слишком подходящее имя для человека на доверии, например, агента.

— А кто-нибудь доверяет агенту? — печально спросил Фин.

— Не могу сказать. Но я готов попробовать это сделать. Расскажите, зачем вы избрали это ясное утро для визита на место преступления?

Фин мудро решил не отвечать на подтекст.

— Не знаю, насколько вы разбираетесь в литературном бизнесе, лейтенант…

— Одно вымогательство, — сказал Джо Хендерсон.

— Немного, Фин. А к тому времени, когда покончу с этим делом, надеюсь стать авторитетом в этой области. Но что именно я должен знать, чтобы понимать ваш визит?

— Вы, по крайней мере, знаете о положении дел с книгами о докторе Дерринджере? Вот. И, видите ли…

В этот момент Вероника Фоулкс, распахнув дверь холла, радостно пропела:

— Посмотрите, кто пришёл!

Увидев лейтенанта, она понизила голос и повторила совсем другим тоном:

— Только посмотрите, кто пришёл…

Но её реакция запоздала. Над происходящим взял власть бледный и жилистый мужчина, стоявший позади неё. Дженни Грин бросила машинку и явилась на зов Вероники. А теперь она нетерпеливо бросилась в объятия худощавого мужчины и очень просто и радостно промолвила: “Вэнс”. А Д. Вэнс Уимпол целовал её, приветствовал Фина и Хендерсона, знакомился с Маршаллом и требовал неограниченного количества выпивки немедленно.

Следующие полчаса стали для Маршалла кошмаром. Он хотел поговорить с этим шурином, как минимум, по двум причинам: во-первых, потому что он мог знать, будучи у них в деле, о взаимоотношениях Хилари с фантастами, а будучи членом семьи, о взаимоотношениях Хилари с женой и кузиной (рассказ мисс Грин о семейных делах, ясный и наводящий на размышления, всё-таки стоит проверить по другому источнику); а во-вторых, потому что Маршалла чрезвычайно интересовало, где, чёрт возьми, пропадал все последние недели сам Уимпол.

Но возможности для связных расспросов не было. Уимпол приветствовал Маршалла весьма горячо (”…рад встретить человека, планирующего взломать запертую комнату Хилари… со стороны убийцы дурной вкус так всё усложнять, не правда ли?”), но затем перешёл к повествованию о своих странствиях или деловой болтовне с агентом и вторым писателем, чьё присутствие здесь, в квартире Фоулксов, он, похоже, принял с бесконечной терпимостью.

А между повествованием и деловым трёпом помещались братские поцелуи Вероники, жениховские поцелуи Дженни и тщательный контроль за наполнением стаканов, что указывало — Уимпол здесь скорее хозяин, чем гость.

На один не заданный вопрос он в каком-то смысле ответил.

— …и я справился с этим белым медведем. Будет у тебя чудесный ковёр, Рон. Или приберечь его, пока не станем обзаводиться домом мы с Дженни? Кстати, Джо. Меня осенила отличная идея. Что произойдёт, если использовать как коврик шкуру волка-оборотня? Он постоянно меняется, так что время от времени, смотря вниз, будешь чувствовать, что ступаешь по человеческой коже? Не думай, что я это использую. Слишком занят. Можешь забрать, если хочешь.

— Жуть! — вздрогнула Вероника.

— Не правда ли? Но не хуже, родная моя, чем запереть комнату и заколоть в ней моего брата. То есть зятя, конечно, но это неважно. Кстати, лейтенант, какое место мне отводится в списке подозреваемых?

— Высокое, — сказал Маршалл. В присутствии Вэнса Уимпола всякий приобретал лаконичность Джо Хендерсона.

— Я так и думал. Слышал, что вы хитрец. Нетрудно заметить, какой у меня прекрасный мотив. Финансовый, собственно говоря. Инцестуальную сторону можете игнорировать. Так вот. Это мне оставили от билета. Доказывает, что я вчера был в Сан-Франциско. Просто подумал, что вам может быть интересно. Сохраните, если хотите. Хоть пляшите на нём. А я писал тебе, Рон, о той удивительной секте христиан-вудуистов, с которой столкнулся в Санто-Доминго?

Маршалл убрал корешки билетов обратно в конверт и сунул их в свой бумажник. Конечно, он их проверит, но и без того достаточно представляет их истинную ценность. Рассказ, каким бы красочно-невероятным тот ни был, он слушал в пол-уха, рассматривая тем временем других слушателей.

К звучавшим словам не были слишком внимательны и они; но, за одним исключением, все они впились глазами в говорившего. Дженни Грин была искренне рада воссоединению, что и следовало ожидать. Меньше следовало ожидать, что и сестра Уимпола смотрела на него столь же преданно, столь же — чёрт возьми, можно сказать “влюблённо”, как его невеста. Интерес Фина было понять труднее; Д. Вэнса Уимпола он рассматривал почти так же, как неожиданно выгодный контракт, и словно изучал его, придумывая своим проницательным умом должный подход для извлечения прибыли до последней капли. Но почему? Был это всего лишь какой-то аспект трудов агента, или он как-то связан с положением дел у Фоулксов?

Единственным исключением был Джо Хендерсон. Маршалл ни разу до тех пор не видел, чтобы он обращал на женщину внимание — как на женщину. На мисс Грин, миссис Картер, Кончу, даже на Леону он едва взглянул. А теперь его взгляд был прикован к Веронике Фоулкс.

Маршаллу хотелось остаться. За пару заходов в разговор можно было бы развить кое-какие возможности. Но присутствие полицейского действовало как нечто противоположное катализатору, и, чёрт возьми, он начал думать на квазинаучном жаргоне этих ребят. Кроме того, в управлении его ждала куча рутины как