— Нет, — шепотом произнес парень. — Только не это.

Заметив на столе пакет с этикеткой соседнего кафе, мальчишка выдохнул.

— Еще не хватает, чтобы он начал печь булочки. Рой!

Никто не ответил. Очевидно, Маккены нет. Энди поднялся в студию. Там все как обычно. То есть вверх дном. Творческий беспорядок в студии свободного художника. Энди еле произнес про себя эту фразу. Набрав номер Роя, парень тут же понял, что вызываемый абонент в данный момент совсем не желает, чтобы его вызывали, то есть он темпорари блокт. Недолго размышляя, Энди решил немного полежать, а после все же выгрести грязь из студии.

Подушка пахнет Стивом. И Роем. Он не мог ошибиться. Эти проклятые... как их там?.. Феромоны. Запах секса. Энди почувствовал ревность. Вот уж противная штука. Поражает весь организм. Проникает сквозь все клеточные оболочки, заражая молниеносно. Последняя стадия сепсиса, когда поздно удалять подверженный орган. Рак, пустивший метастазы. Неприятно. Даже обидно. Можно жевать слезы. Можно кусать губы. Бесполезно. Этого не изменить. Никогда. Шон предупреждал. Вечные идеальные отношения.

Энди перевернул подушку. Он ведь не скажет Рою. И Стиву тоже не скажет. Время сглотнуло пару минут, и парень не заметил, как задремал. Он проснулся от ощущения того, что кто-то словно тронул его. В студии по-прежнему никого, но слышны легкие шаги босых ног по ступеням. Рой. Энди закрыл глаза. Маккена поднялся, взглянул на парня и начал раздеваться. Как-то очень тихо. Первый раз снял джинсы аккуратно, чтобы не звякнула пряжка на ремне. Правда, они опять на полу, но это неважно.

— Энди, — позвал шепотом, но парень не откликнулся. — Энди.

Маккена перелез на свою половину, но не лег, а несколько мгновений выжидал, не разбудил ли. Энди не шелохнулся и лишь приоткрыл глаза, когда почувствовал, как Рой прижимается к спине, легко обнимая.

И черт с ним, со Стивом. Его здесь уже нет. Приходил и ушел. И так будет всегда. Парень лопаткой чувствует, как бьется сердце Роя. Собачка, которую он попробует приручить.

Энди проснулся оттого, что жарко. Рой - как уснул, так и спит. Даже не шелохнулся. Руки окружают, сердце - под лопаткой. Бьется спокойно, умиротворенно как-то. Хорошо. И вставать не хочется. Так бы и лежал еще долго, но надо подниматься. Есть же обязанности. Завтрак, например. Да и стирки накопилось. А еще Стив с его неизвестным сюрпризом. А, кроме того, химчистка. И пакеты для мусора закончились. А на завтрак будет пицца. Рой обожает сыр с голубой плесенью. Энди до сих пор не понимает этого пристрастия. Поэтому на его, Роя, половине пиццы, плесень будет, а на второй… уж увольте, пожалуйста.

Мальчишка осторожно вылез из кровати, засунув между рук Роя свою подушку. Пусть обнимает ее, пока он будет возиться по хозяйству. Нет, ну, можно было, конечно, и купить пиццу, но в ней что-то не то. То ли тесто толстое, то ли сыра мало, и уж плесени - точно нет. А еще Рой любит, чтобы бекона много, а еще - чтоб оливки тонкими кружочками. Пока пицца готовится, как раз есть время сгонять в подвал и запустить стиральную машину, а по дороге нюхать его рубашки. Энди всегда так делает. Ему нравится запах. Родной такой. Знакомый. А потом Маккена проснется, и надо трахаться. Ему всегда по утрам надо. Энди обычно не хочется, но после он всякий раз задается одним и тем же вопросом. И чего не хотелось? Классно же. На следующий день - все по новой. Опять не хочется, и опять классно. Рой еще спит. Интересно, Стив, наверное, не ждет, когда кому-то захочется. Делает, когда ему приспичит. И, похоже, ему надо всегда. Ну, потому он и Стив. И находится там, где находится. И Энди - там, где есть. Как-то далеко от Стива. Короче, пицца пиццей, потерпит в духовке, а Энди сейчас пойдет и разбудит Роя. А по дороге должен успеть догнаться и подняться в студию в состоянии «хочу». Хочу, хочу. Хочу. Ни хрена не хочу. Ни хрена. Это кого-то волнует? Никого не волнует. Поэтому: хочу, хочу, хочу! Должен хотеть. Рой такой классный. Сонный. Мни его, как заблагорассудится. Энди наклонился, чтобы поцеловать Маккену, но оказался вторым, словно тот только и занимался тем, что ждал, когда парень наконец решится. Ну, а дальше - как по маслу, с горы на попе. Рой же всегда хочет по утрам. И Энди хочет. Уже. И догоняться не надо.

— Дай угадаю, чем пахнет, — улыбается Маккена.

— Валяй.

— Пицца с оливками, беконом и рокфором.

— Ты подглядывал, что ли?

— Мне приснилось. И скажу больше: сейчас спущусь, стрескаю и не зажужжу.

— Если я тебе дам.

— Ты мне всегда даешь, — с сальными переливами хихикнул Рой.

— Да ну тебя! Мы так не договаривались! Даже не интересно.

— Детка, - О! Это были уже интонации Шона. — Я давно живу на свете, чтобы перестать ошибаться. В этом - прелесть возраста.

— У тебя хорошее настроение?

— Отменное. Вчера получил предложение от одного агентства. Если ничего не стрясется, сегодня подпишу контракт, и будем мы богатенькими-пребогатенькими. А у тебя какие планы?

— Это у Стива планы, а я - лишь инструмент их воплощения.

— Слушай, ты меня пугаешь.

— Да?

— Твоя речь становится взрослой.

— Есть у кого учиться.

— Если так дело пойдет, боюсь предположить, что будет.

— А ты не бойся. Или, если я повзрослею, ты перестанешь меня любить?

Энди осекся. Он произнес запрещенное слово. Рой никогда не говорил о любви. И не скажет. Привыкни уже! Это для кого угодно, только не для него.

— Тебе же нравится мое незрелое тело?

Маккена часто заморгал. Такого он не ожидал. Дерзость возбуждает.

— Ах ты, маленькая дрянь! Змееныш мелкий! Что за дерьмо ты несешь?!

— Хочешь, чтобы я проверил?

Тут уже Энди не на шутку перепугался. Он понял, что его занесло куда-то сильно влево, тормоза отказали, и он должен вот-вот разбиться. Хотя он не умел водить машину, инстинктивно понял, что давить на тормоза бесполезно и лучше прибавить газу. Что он и сделал. Проверил и оказался прав. Рой умел водить машину и тоже инстинктивно понял, что если кто-то наезжает на тебя сзади, лучше прибавить газу, дабы не быть раздавленным в лепешку. Здесь уже без разницы, у кого какая машина, главное - чтобы топлива хватило. Бензина у каждого было по полному баку, так что, скоростной заезд по пересеченной местности на внедорожниках прошел славно. Тряхнуло каждого отменно, но к финишу оба пришли одновременно.

— Детка! — как всегда радостно воскликнул Стив. — Не припомню ни одного начищенного таза, который сиял бы как ты! Не спрашиваю, что явилось причиной, это и так очевидно! Буду рад, если столь великое возбуждение не опадет во время наших занятий. Сегодня я целый день в твоем распоряжении. Скажи, что ты хотел бы узнать?

— Почему он всегда возвращается к тебе?

Стив опешил. Он не был готов к тому, что Энди вот так рубанет с плеча. Шон с трудом сглотнул. У него не получилось, и донельзя странное выражение словно стекло по его лицу. Ему потребовалось время, чтобы собрать себя в кучу, разложить по полкам внутренний хаос и во время этого процесса не выглядеть идиотом.

— Я знаю, чего он хочет, — наконец произнес Шон уверенным голосом. Ну, почти.

— Научи меня.

У Стива вновь внутри все порушилось с полок, и сами они сложились, как карточный домик. Он пытался раскопать себя в этой куче, но не знал, с какой стороны подойти.

— Чему?

— Я хочу знать так же как ты.

— Честно, — произнес Шон и добавил озадаченно. — По крайней мере.

— Я хочу превзойти тебя! — заявил парень, дерзко вскинув голову.

Куча внутри Стива еще раз перемешалась и провалилась в какой-то колодец.

— Смело, — а потом уточнил, — до одурения.

Энди смотрел на него так, что Шону показалось, он видит, как переплелись мысли в его прозрачной стеклянной голове. Этот гордиев узел парил внутри черепа в пустом пространстве, наполненном наэлектризованным эфиром.

— Два потрясения в один день — это слишком.

Подсознание его сжалось, выдавив  наружу какие-то странные мысли. Он не мог понять, откуда знает их, но раз они всплыли, значит, где-то лежали. «Плох тот ученик, что не мечтает превзойти учителя». Надо бы на досуге произвести ревизию запасников. Кто знает, что еще там лежит.

— То есть, — наконец начал Стив, — если я правильно понял, ты хочешь, чтобы я научил тебя…

— Делать это, как сам делаешь, чтобы потом делать лучше, — Энди не дождался, когда Шон окончит фразу.

— Почему я?

— Он говорит, что лучше тебя нет никого.

— И ты пришел с уверенностью, что я не откажу?

— Не был уверен,