Свободное перемещение означало, что завтракать я буду теперь в общей столовой, куда я и отправился. Зрелище было удручающим. За каждым шагом пациентов следили угрюмые санитары, одного из которых я узнал — тот самый громила, что сидел за столом в первый день моего «лечения» здесь. Я взял свою порцию холодной манной каши и сел за свободный столик. Долго ли мне придется изображать поправляющегося шизофреника? Так можно и по-настоящему с ума сойти!

Рядом со мной за столик присел еще один пациент. Я поднял глаза и увидел того психа, что напал на меня во дворе.

— Тс-с-с! — прошептал он. — Не подавай виду! Они за нами следят!

Я посмотрел по сторонам: никого, кроме завтракающих больных и санитаров вокруг не было. Чего он ко мне привязался?

— Но ты не переживай! Настоящие здесь только мы с тобой! — псих хитро подмигнул мне и начал уплетать кашу за обе щеки.

Неужели он — реал? А может он работает на Дарио, и это такой способ втереться ко мне в доверие?

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Фил, — он посмотрел по сторонам. — Да, я — Хитрый Фил!

— А я — Николас.

— Да знаю я, знаю! Тронутый журналист! Слушай, парень, я знаю, как отсюда выбраться!

— Если знаешь, почему не выбрался?

— Потому что мне нужен помощник. Сообщник. Заговорщик! Хе-хе! — он снова мне подмигнул. Как предсказуемо. Да, он наверняка работает на Дарио. Подсел ко мне и сразу рассказывает о побеге. Нет, со мной это не пройдет.

— Ну так найди его. Я пас.

Лицо Хитрого Фила изменилось. Я сжал руку в кулак. В этот раз ему меня не застать врасплох. Но вместо того, чтобы наброситься на меня, он прошептал внятным и вежливым голосом:

— Вы еще передумаете, господин Вильфрид. Другого способа выбраться отсюда и узнать свое прошлое у вас все равно нет.

Не дав мне возможности ответить, Фил встал из-за стола и с идиотским смехом поскакал к выходу на одной ноге.

Вечером я увиделся с женой и дочерью. По крайней мере, Дарио сказал, что это моя семья, и их допустили ко мне за хорошее поведение. Для меня было непросто понять собственные ощущения, а точнее, их отсутствие. Эту женщину звали Энн, она действительно была очень привлекательна, и она была искренне рада меня видеть. Но я ничего не чувствовал. Если она действительно моя жена, то у меня должны быть какие-то чувства к ней, но я их не нашел. Я даже не знал, как вести себя в ее обществе.

А вот Лиза была той же самой милой сероглазой девочкой, к которой я уже успел привязаться в нейронете. Когда она с криком «Папа!» бросилась ко мне на шею, я не мог сдержать улыбку. Мне так хотелось поверить в ее реальность! Энн со слезами на глазах говорила какие-то шаблонные фразы про то, как ей тяжело без меня, и с каким нетерпением она ждет моего возвращения домой, но все ее слова просто проходили мимо меня. И только Лиза меня по-настоящему обрадовала, но, несмотря на эту радость, я вздохнул с облегчением, когда они ушли.

Зачем они это делают со мной? Почему они так хотят, чтобы я застрял в этой субреальности и признал ее реальной? Сколько будут продолжаться мои путешествия по субреальностям, прежде чем я найду выход? И вдруг я осознал свою настоящую проблему.

Допустим, я найду выход. Верну свою память. Напишу изобличительную статью о тайных экспериментах миллиардера Эдварда Дарио над людьми. Мое воображение уже рисует приятную картину: небоскреб «Biotronics» оцеплен полицией, охрана Эдварда Дарио выходит из здания с поднятыми руками, короткий штурм и раскрытие шокирующей правды. Сотни, а может быть, тысячи людей выходят наружу, освобожденные из плена собственных иллюзий. Репортаж об этом читает весь мир, это крутят во всех новостях. Я рассказываю о том, как выбрался из этой тюрьмы. Проект «нейронет» закрывают и запрещают каким-нибудь правительственным приказом. Корпорация «Biotronics» разоряется, а Эдвард Дарио проведет остаток жизни в тюрьме. Мы с Энн, Джонатаном и Эдиком сидим в кафе и вспоминаем наши удивительные приключения. Зло повержено. Добро восторжествовало. И что дальше? Счастливый конец? Или ежеминутное сомнение в том, что все произошедшее было настоящим? Ощущение, которое будет преследовать меня до конца жизни.

Если Эдвард Дарио может запереть меня в психушке, то что мешает ему создать для меня такую субреальность, где я одержу над ним победу? Ведь это значительно проще, чем держать меня здесь, зная, что я постоянно буду искать способ сбежать! Ему всего-то нужно дать мне ощутить себя победителем, и всё. Я буду почивать на лаврах и радоваться, что он сидит в тюрьме, когда как на самом деле в тюрьме буду находиться я. И все будут довольны!

Вот она, настоящая проблема. Теперь я понял, что не знаю, как проверить окружающий меня мир на его реальность. Я могу лишь пользоваться своими органами чувств, устройствами ввода-вывода, как назвал их Дарио. Но я никак не смогу проверить, воспринимают ли эти устройства достоверную картинку или просто подключены к нейронету. Я никогда не смогу выбраться. Даже если я действительно выберусь, я никогда не смогу быть в этом уверен.

«А если реальность субъективна, то разве имеет значение, настоящий ли мир вокруг тебя? Лучше быть бессмертными богами в субреальности, чем влачить жалкое существование в реальном мире». Я вспомнил слова Луизы Вернер, которые теперь мог переосмыслить. Вот что она имела в виду, когда сказала, что из нейронета нет выхода, и мне придется смириться с тем, что я останусь здесь навсегда. Выхода действительно нет.

— Эй, Ник! Просыпайся!

— Кто это? — вокруг было уже темно, а неожиданный голос был совсем близко. Кто-то пробрался ко мне в палату?

— Это Фил. Хе-хе, а ты кого ожидал увидеть?

Сумасшедший на четвереньках прокрался в мою палату, и я, увлеченный своими размышлениями, не заметил его. Каким образом он оказался здесь? Разве моя палата не запирается на ночь снаружи? Фил потряс перед моим лицом массивной связкой ключей, отвечая на мой немой вопрос.

— Где ты их взял? — спросил я.

— Хитрый Фил не просто так зовется Хитрым! — произнес он с гордостью. — Собирайся, нас ждут приключения! Хи-хи-хи!

Вот еще ночных приключений в компании психа мне не хватало! А если нас поймают санитары? Хотя, что они мне сделают? Ударят электрошоком? Запретят видеться с «семьей»? Мне нечего терять. Кивнув Филу, я быстро оделся и вышел из палаты.

— Какой план?

— План А: вскроем кабинет главного врача и поищем что-нибудь интересненькое! План Б: перебьем всю охрану, откроем все двери, выпустим всех психов, подожжём здание…

— Мне больше нравится план А.

— Ну ладно, начнем с плана А. — обиженно пробормотал Фил и отправился по коридору в сторону лестницы.

Охраны не было. Я был уверен, что мы встретим хотя бы одного санитара, дежурящего по больнице, но до кабинета главврача мы добрались без приключений. Фил подобрал ключ с третьей попытки, мы вошли внутрь и я аккуратно закрыл за собой дверь. Сигнализация не сработала. Никто не заметил нас, хотя мы прошли мимо нескольких камер. Слишком просто.

— Во всем здании нет света! — прошептал Хитрый Фил. — Держи фонарь, соучастник! Хи-хи!

Я включил фонарик. Это был тот самый кабинет, в котором я брал интервью. Кресло. Стол с резными ножками. Старинные часы с маятником. Фотография парня с гитарой на столе. Наверное, это сын Дарио? Не важно. Что мы здесь ищем? Что-нибудь интересное может быть в столе!

Я открыл верхний ящик стола. Здесь было несколько папок с бумагами, личные дела сотрудников. Фотографию на обложке верхней папки я узнал — тот самый санитар-здоровяк.