– Ах да: контракт на семь лет ей не нужен. Только на время съемок «Унесенных ветром».

– Ты ведь это не всерьез?

– Очень даже всерьез. – Майрон закатил глаза. – Ей нужно время, чтобы играть в театре, и потому она не хочет связывать себя долгосрочными обязательствами.

Черт бы побрал этих актеров! Хуже всего были те, кто приходили с театральной сцены и считали себя лучше других. Театр был для них искусством и их жизнью, а в фильмах они снимались, только чтобы заработать денег. Такое отношение страшно раздражало Дэвида как поклонника киноиндустрии.

– Я не собираюсь делать из нее звезду, чтобы потом она ушла к Джеку Уорнеру или Луису Барту! – Дэвид стукнул кулаком по столу. – Либо на семь лет, либо вообще никакого контракта.

Будь его воля, он бы настоял на пожизненном сроке, но законы разрешали ему только проклятые семь лет.

– Я могу поговорить с ней об этом, но ей понадобится заверение, что ей можно будет работать в театре.

– Да пожалуйста.

– Тогда я все улажу и дам тебе знать.

Майрон широко улыбнулся, ведь он получил приличную долю гонорара мисс Ли.

После долгих раздумий актриса наконец уступила и согласилась на семилетний контракт. Между тем подходили к концу переговоры с Александром Кордой – таким же деловым человеком, как и Майрон. Все было бы хорошо, мисс Ли могла бы подписать контракт, а Бёрд – сообщить обо всем прессе, если бы не одно но – Ларри. Оливье почти каждый день заявлялся к Дэвиду, чтобы осложнить ему жизнь. Сегодня он тоже уже дал о себе знать.

На мгновение Дэвиду пришло в голову попросить Марселлу Рабвин спровадить актера. Но он не осмелился, опасаясь, что Оливье мог легко повлиять на молодую англичанку, а та, должен был признать Дэвид, просто идеально подходила на эту роль. Увидев пробные съемки, продюсер не мог представить в качестве Скарлетт никакой другой актрисы. Даже Полетт Годдар, которую он когда-то считал совершенной для этой роли, теперь казалась ему лишь запасным вариантом. А в «Великом ветре» все должно было быть самым лучшим. Так что через час Дэвиду придется опять выслушивать ворчание Оливье.

Он собирался воспользоваться оставшимся до встречи временем, чтобы взглянуть на состояние сценария. Над ним работал уже четвертый, пятый, а может, и шестой автор – Дэвид потерял им счет. После Сидни Ховарда за дело постоянно брались новые писатели, потому что ни у кого из них не получалось перенести дух романа в сценарий. Дэвид не возлагал особых надежд и на нынешнего кандидата. Хотя Фрэнсис Скотт Фицджеральд написал романы «Великий Гэтсби» и «Ночь нежна», сейчас он страдал алкоголизмом и влачил свое существование, работая наемным писателем для MGM. Но кто знает: быть может, автору удастся его удивить.

– Ну что там? – приветливо спросил Дэвид, хотя при виде беспорядка на столе Фицджеральда внутри у него все сжалось. – Когда будет готов сценарий?

Автор посмотрел на него так, будто Дэвид пригрозил задать ему трепку.

– Маргарет Митчелл склонна повторяться. В сценах и диалогах, – наконец сказал Фицджеральд.

– Я знаю, знаю, – нетерпеливо ответил Дэвид. – Сидни Ховард уже об этом сообщил. Расскажите мне что-нибудь новое.

Тут автор будто начал подыскивать слова, что жутко раздражало Дэвида. Он рассчитывал, что человек, писавший романы, окажется вполне красноречив.

– По-моему, некоторые сцены будут выглядеть лучше в тишине, – наконец произнес Фицджеральд.

Почему он не мог выражаться яснее? Гадать у Дэвида времени не было.

– Что вы под этим подразумеваете?

– Ну, я думаю… – Писатель снова помолчал. – Нам нужно отказаться от диалогов и уделить больше внимания картине.

– Звучит разумно, – согласился Дэвид. – Приведите пример.

– Скажем, в день свадьбы Мелани и Эшли Скарлетт должна не говорить о ревности и любви к Эшли, а молча смотреть вслед счастливой паре.

– Так держать.

Дэвид одобрительно кивнул, прежде чем выйти из маленькой комнаты. Быть может, еще не все потеряно. Вот бы сценарий был готов к началу съемок!

Придя в кабинет, он увидел ждущего там Ларри. Миловидный британец подошел к столу Марселлы, наклонился к ней и что-то прошептал ей на ухо. Девушка рассмеялась и захлопала ресницами, и Дэвид почувствовал укол ревности. Он-то надеялся, что секретарша сможет устоять перед обаянием британца.

– Ларри, – коротко сказал Дэвид. – У меня сегодня мало времени.

– Марселла, я всегда рад вас видеть.

Плавно поднявшись, Оливье последовал за продюсером в кабинет.

– Что тебя не устраивает в контракте? – Дэвид не стал проявлять вежливость. – Майрон со всем согласен.

– Майрон не разбирается в театре, – ответил Ларри, небрежно пожав плечами. – И ты хочешь платить Вивьен нищенское жалованье.

– Двадцать пять тысяч долларов вряд ли можно назвать нищенским жалованьем.

И что только такого было в этом англичанине, что Дэвида раздражало каждое его слово?

– Я не позволю Вивьен подписать этот контракт.

Дэвид глубоко вздохнул, прежде чем ответить.

– Ларри, однажды ты уже лишил женщину шанса на карьеру в Голливуде. Не веди себя паршиво на этот раз.

К его удивлению, Ларри побледнел. Наверное, он не ожидал, что Дэвид вспомнит о той давней истории. В то время, еще работая в RKO, продюсер захотел сделать Джилл Эсмонд звездой и предложил ей главную роль в «Билле о разводе», но тут вмешался Ларри и спорил так долго, пока Джилл не уступила. Дэвид подозревал, что Оливье не хотелось, чтобы его жена стала успешнее его самого.

– Я подумаю и поговорю с Вивьен.

– Давай. Но решайте скорее. Двадцать шестого января начнутся съемки.

Дэвид внутренне торжествовал, видя, как Ларри понуро вышел из кабинета.

Была пятница тринадцатое, и пусть Дэвид не был суеверным, он сомневался, подходит ли этот день, чтобы объявить миру о своем решении.

– Марселла, пожалуйста, отправь букеты орхидей и письма Джин, Джоан и Полетт. – Дэвиду показалось, что будет лучше сопроводить отказ цветами. – Мой слог ты знаешь. Потом я все подпишу.

Дэвид проверил почту, а после взглянул на часы. До момента, когда он наконец сможет сообщить важную новость, оставалось еще больше часа.

– Вот отказы.

Марселла положила ему на стол три письма, которые Дэвид быстро просмотрел, а затем подписал. Что ж: одно дело было сделано, но его ждали еще тысячи.

Дэвид вздрогнул. Снаружи до него донесся шум визжащих пил и грохочущих молотков. Строительство его Тары, Двенадцати Дубов и Атланты все еще продолжалось. Вчера Билл Мензис показал ему самый последний проект конструкций. Даже не верилось, что они создали целый город – конечно, не всю Атланту, а только вокзал, церковь, трущобы, бордель Красотки, дом тети Питтипэт и тридцать пять зданий. Это была самая большая съемочная