Мама скрестила руки, на миг перестав хмуриться.

— Она недавно приходила с мамой за настоем горечавки…

Травяной настой, чтобы покончить с беременностью?

— …и нежную воду из жимолости.

От головной боли из-за нервов?

— Она, похоже, страдает от той же болезни, что и ее мать, — сказала мама, проведя двумя пальцами возле глаза.

Мамуся коснулась руки мамы.

— Может, ее отец обнаружил настой горечавки.

Это объяснило бы его презрение к ней. Хотя… если он хотел выдать Нину за Каспиана, ее беременность от другого мужчины не помогла бы.

Она моргнула.

— От той же болезни, — повторила она, глядя на стол на кухне. Если бы Дариуш бил и жену, и Нину, у них обеих должны быть следы от его колец, верно?

Но кожа Нины была целой. Как и у Роксаны. Если он ударил Нину открытой ладонью, чтобы не царапать кожу, мог ли сделать так и с Роксаной?

— Что такое? — спросила мама.

Бригида нашла свою одежду и быстро переоделась в чистое.

— Мне нужно вернуться в деревню. Ночью.

Если Дариуш был виновен, она могла лишь в одном месте найти тех, кто увел его домой. Рабочих из поместья Малицки, может, и самого Дариуша. В таверне.

Был лишь один способ узнать.

Бригида надела последнее чистое платье, пошла в деревню в черном плаще, только коса и Пояс Золотого паука отмечали ее как Жницу смерти Мокоши. Она надеялась, что ей не придется использовать силу косы и исполнять этой ночью свою почетную роль.

Под покровом ночи деревня была тихой. Высокие здания нависали над ней, как огромные лешие, мерцающий свет из отдельных окон напоминал фей в лесу. Звуков не было, кроме одиноких воплей зверей или ветра. Было слишком тихо, в отличие от леса, где шепот успокаивал ее. В темноте и одна, она была отрезана от воды и пульса леса.

Стефан сказал ей, что только таверна была шумной после заката, и хоть флакон до этого вел ее, огонек свечи вдали в самом большом здании в центре деревни явно отмечал таверну.

Она приблизилась, изнутри стало слышно громкие голоса. Таверна была из дубовых бревен и камня, карнизы были вырезаны и украшены рисунками ярких маков и подсолнечников. Она повернулась к двери и пару раз глубоко вдохнула.

Внутри поднялся крик, и она вздрогнула.

Бригида слышала, что таверны — смесь песен, выпивки и опасности. Часть нее, которую она пыталась заглушить, шептала, что у нее уже был ответ. Нина была свидетелем, и этого хватало, чтобы привести Каспиана к русалкам. Если она сказала бы это матерям, они согласились бы. Любой согласился бы.

Но не она.

Она хотела верить Нине, но сомнения оплетали ее веру лозами, и на каждой расцветала причина, по которой Каспиан не был виновен. Чтобы разобраться с сомнениями, ей нужно было разузнать как можно больше правды. Нужно было пройти эту дверь.

Сжимая косу, она потирала руки от холода.

Копыта застучали за ней. Она оглянулась. Приблизились две фигуры. Двое мужчин, лица которых скрывала тьма.

— Бригида? — спросил Каспиан из темноты, они спешились.

Уголки ее губ приподнялись в улыбке, но она подавила это.

— Ты знаешь других женщин с огромной косой? — ехидно пробормотал Стефан. Каспиан вздохнул, Стефан кашлянул и кивнул ей. — Будешь открывать дверь, или ты просто осматриваешься?

— Эй, — возмутился на него Каспиан, Стефан пожал плечами и повел лошадей к столбику. Она отошла от двери.

Они были с оружием — Каспиан с мечом, а Стефан с кинжалом. Так было даже лучше, учитывая отношение жителей к нему.

Потирая затылок, Каспиан подошел к ней. В свете звезд его светлые волосы сияли серебром.

— Знаю, я пропал, и…

Она подняла руку.

— Все прощено.

Она окинула его взглядом. Он сменил грязные вещи на голубую рубашку, коричневые штаны и зеленую накидку с желтой вышивкой. Она хотела сказать, что он выглядел лучше, ярче, чем раньше. Но он словно рассыпался на кусочки. А кто мог бы иначе? Его обвинили в убийстве любимой, атаковали всей деревней… Такое было сложно выдержать без последствий.

Пара приблизилась к таверне, и Каспиан шагнул к ней и склонился.

— Что привело тебя сюда? — мягко спросил он.

Он был близко. Достаточно близко, чтобы идти рука об руку, но она этого не хотела.

Но, может, так она ощутит снова тот заряд…

Она вдохнула, и в воздухе были не просто запахи ночи и ноток дыма, но и ткани, высохшей на солнце, и красок. Она посмотрела на его ладони, большие и широкие, с длинными пальцами в красках. Они всегда были такими? Или он недавно что-то рисовал?

Он приподнял брови, и Бригида открыла рот, но быстро закрыла его и выдвинула вперед косу.

— О, конечно, — он опустил взгляд и шаркнул сапогом по земле. Он чуть покраснел, или ей показалось?

Он тоже пришел расследовать или хотел утопить печали?

Она не могла спросить такое.

Ночной ветерок проносился мимо, она потирала руки сквозь плащ.

Каспиан выпрямился, протянул ладонь, но она замерла над плечом Бригиды.

— Ты замерзла? Идем внутрь, согреем тебя у огня.

Шаги послышались за ней.

— Полностью согласен, — Стефан подошел к двери, открыл ее и с нарочитым поклоном пригласил их внутрь.

Там воск капал со свечей на нескольких потертых столах, полных пустых кружек и тарелок, кусков хлеба и жирных мисок. Голодный огонь трещал в каменном камине. Разговор притих, все посмотрели на дверь, вытащили камни Мокоши и зашептали молитвы.

Женщина смотрела на них из-за бара. Женщина с ножом из толпы. Она резала яблоки с хмурым видом.

Стефан склонил голову в ее сторону, и Каспиан кивнул. Похоже, у них было дело к ней.

Бригида разглядывала лица в таверне. Дариуша не было, но она узнала двух мужчин, с которыми он был в ночь праздника. Они якобы увели его домой. Она скоро узнает правду.

Она задела руку Каспиана.

Мурашки пробежали по ее коже, волоски встали дыбом. Она невольно отпрянула, хоть не могла отвести от него взгляда. Он замер, васильковые глаза заглядывали в ее глаза, словно в комнате больше никого не было.

Бригида вдруг выдохнула, словно ее тело забыло, как дышать. Может, на миг так и было.

— Ее волей.

Он нахмурился, а она отвернулась и прошла к двум мужчинам за столиком в углу возле огня. Они опустили кружки, осторожно сжимали камни Мокоши.

— Чем можем помочь, Жница? — спросил один из них, крупный седеющий мужчина с большими усами. —