ночь накрыла берег Синдха, Гермей устроился у костра вместе со стратегами. Все изрядно выпили, поэтому здесь царило то особое расслабленное веселье, которое могут себе позволить только офицеры армии, преследующей разбитого врага.

Им действительно ничто не угрожало, кроме живущего в Кохатских горах племени апаритов. Но неорганизованные вылазки горцев не могут нанести серьезный урон хорошо охраняемому лагерю.

Гермей был строг с подчиненными только во время военных действий или на марше, на отдыхе они были равными. Так всегда поступал Александр Великий.

Перед костром выросли две фигуры: вестовой привел пленницу. Компания встретила ее появление пьяными возгласами.

Гермей приказал гоплиту.

– Подожди здесь.

Не обращая внимания на ухмылки друзей, он откинул полог шатра и втолкнул апаритку внутрь. Та испуганно прижалась к парусине, подальше от треноги, на которой чадила жировая лампа. Ее руки все еще были связаны за спиной, а запахнутую шкуру стягивал кожаный ремень пращи.

Намочив в кратере с водой платок, Гермей за затылок – грубо, рывком – притянул к себе пленницу и начал протирать ей лицо. Тряпка сделалась грязно-серой от сажи, при этом апаритка как могла сопротивлялась. Когда он ее отпустил, она снова отскочила к стенке шатра, прошипев на бактрийском языке ругательство.

Гермей с интересом разглядывал апаритку. Правильный овал лица, изогнутые брови, карие глаза сверкают ненавистью, а крылья прямого носа гневно подрагивают. Смазливая.

– Приведи кого-нибудь, кто знает бактрийский, – приказал он вестовому, высунувшись из шатра.

Вскоре тот вернулся с одним из туреофоров.

– Спроси, как ее зовут.

Солдат обратился к пленнице. Она отвернулась, сохраняя злобное выражение лица.

Переводчик повторил вопрос.

– Какая тебе разница? – вдруг выкрикнула апаритка по-гречески, в упор глядя на Гермея.

Тот жестом приказал бактрийцу выйти и уселся на ложе, пытаясь скрыть удивление.

– Говорить в твоих интересах, потому что мне ничто не мешает просто отдать тебя карийцам, – сказал он намеренно равнодушным тоном. – Они из-за вас потеряли шестерых товарищей, так что им все равно, кому мстить – мужчине или женщине.

– Просто убей меня… перережь горло, – безнадежно выдохнула пленница.

– Нет, – Гермей цинично усмехнулся, – мои воины хорошо дрались, поэтому заслужили развлечение.

– А если скажу имя, зарежешь?

– Подумаю.

– Шейда, – сказала апаритка, сделав ударение на последнем слоге.

– Откуда ты знаешь греческий?

– Моя мать была гречанкой. Давно… до моего рождения Сиркапом правил греческий царь Феодам. Апариты захватили крепость. Феодама прибили к воротам, а семью вырезали. В живых осталась только девочка, которую вместе с другими пленниками пригнали в стойбище. Мой отец оставил ее себе в качестве рабыни, а когда подросла, взял в жены. Мать учила меня греческому, чтобы было с кем разговаривать на родном языке.

– С чего это простому воину жениться на царской дочери? Куда смотрел вождь апаритов?

Шейда вспыхнула.

– Отец… – начала она, но тут же осеклась.

– Продолжай, – хмыкнул Гермей. – Хотя я уже понял, что именно он и есть вождь племени.

Апаритка смотрела в сторону, закусив губу. Как же легко она дала себя провести. Непростительная глупость!

– Ты обещал меня убить, – прошипела она.

– Еще не решил, – македонянин подошел ближе, острием кинжала отодвинул край шкуры, любуясь ее шеей. – У меня давно не было женщины…

– Если изнасилуешь, мне все равно не жить. Я дала обет Анахите, что останусь верной тому мужчине, который возьмет меня первым. Или умру. У меня не будет выбора, потому что в качестве мужа ты не подходишь.

– Почему? – с притворным удивлением спросил македонянин.

– Враг! – отчеканила апаритка.

Гермей смотрел на нее отяжелевшим взглядом. Сказывалось выпитое вино: ему хотелось сорвать с пленницы шкуру, повалить на пол, а затем… Но внутренний голос говорил, что не надо этого делать. Жрецы Аполлона с детства научили его замечать знамения и прислушиваться к себе. Эта пленница не просто женщина, она дочь вождя апаритов, поэтому может стать разменной монетой в переговорах. Полководец должен уметь обуздывать страсти в нужный момент. К тому же он всегда может взять из обоза любую армейскую шлюху. Тем более что к ним присоединились свежие девки из лагеря Раджувулы.

Усилием воли он сдержал себя. Показал на кошму.

– Спать будешь здесь. Пока я тебя не трону. Завтра расскажешь, как найти отца.

Высунувшись из шатра, подозвал вестового.

– Привяжи ее к стойке шатра… И дай пить.

Когда воин ушел, Гермей рухнул на походную кровать. Сон накрыл его мгновенно.

2

День послушников проходил за сбором трав.

Оба ползали по предгорьям Каджнага до изнеможения. Иешуа знал толк в лечебных растениях, поэтому с удовольствием делился с тианцем знаниями. Тот в ответ рассказывал о рецептах Асклепия.

– Природа здесь очень похожа на природу моей родины, – говорил Аполлоний. – Такие же деревья: тополь, осина, клен, каштан… Те же кустарники в подлеске: жимолость, боярышник, барбарис, облепиха… Так что компоненты лекарств менять не надо – в горах есть все, что нужно.

Вечерами Гатаспа приглашал их в молитвенный зал. Однажды он рассказал об особенностях жертвоприношения огню.

– У каждой джати свои правила. Возжигая богам огонь в кузнице, следует положить в него кусок меда. Виноторговец должен окроплять его вином. Мастер ювелирного дела добавляет сушеный рододендрон и топленое масло. Когда хотят спалить вражеский город, приносят жертву Рудре. Для этого в кучу каменного угля подбрасывают дрова, зажженные от молнии. Во время этого ритуала сенапати произносит особые заклинания с упоминанием Царского дерева. Потом горящий уголь перекидывают баллистами через крепостную стену, и тогда пламя бушует с невиданной силой… Если огонь возжигает благочестивая женщина, то в него подкладывается цветочный венок, а если гулящая, то ей лучше использовать зерна кунжута. Когда костер разжигают в доме, где есть роженица, муж должен подлить в пламя простоквашу. Брахман подпитывает жертвенный огонь рисовыми зернами. Чандала обязательно должен кидать в свой очаг кусочки мяса, но если зажигается погребальный костер – то жертвой является сам труп… Любой огонь хорошо кормить человеческим мясом, козлиным жиром, а также лепешками. Во время жертвоприношения обязательно упоминаются боги Агни, Адити, Анумати, Сарасвати, Сурья и Сома…

На следующий день пашупат перешел к рассказу о возлияниях.

Он сидел вместе с учениками в главном зале чайтьи, разложив перед собой образцы разных растений. Сначала очень серьезно сказал, что боги Агни и Сома для любого садху – все равно что для мирянина мать и отец. Он должен заботиться о них, приносить им дары, а также совершать воскурения и возлияния.

– Именем Сомы, бога Луны, назван ритуальный напиток – сома. Его еще называют амритой, иначе говоря, нектаром бессмертия. Считается, что боги живут вечно именно потому, что его пьют… Растущая луна наполняется амритой, а в полнолуние боги приступают к пиршеству, и тогда она начинает убывать. Травы для напитка собирают ночью в горах… Согласно «Ригведе», ростки этих трав попали на землю благодаря орлу, который похитил их с вершины священной горы Мандара для жрецов Индры.

– Кто такой Индра? – спросил Аполлоний.

– Самый воинственный бог ариев, – ответил Гатаспа. – Я расскажу о