Шрифт:
Закладка:
В травмпункт Людмила добиралась сама, вызвав такси: свекрови стало плохо с сердцем. Ей наложили гипс, и молодой, симпатичный доктор долго спрашивал у нее, как она получила травму, но Людмила так ничего и не сказала. «Упала», – твердила она. Доктор, кажется, так и не поверил. Пять дней она жила в состоянии постоянного страха, что Андрей вернется, и молилась про себя – пусть он никогда больше не придет… пусть не будет этих денег, этой квартиры, пусть ей придется начинать с нуля, жить с родителями… Только пусть Андрей не вернется.
И вот вчера в квартиру ворвался тайфун, ураган, с грохотом хлопнув входной дверью, уронив что-то в коридоре. Людмилу чуть от страха не парализовало, но это оказалась свекровь: в тапочках! в домашнем халате и сверху – дорогой шубе. Она была похожа на привидение, с белым-белым лицом и синими губами.
– Люда! – прорыдала она и в бессилии, с размахом, упала на колени. К ногам Людмилы спланировала газета. – Люда, на последней странице, Люда!
Местная газета «Советский патриот» на последней странице опубликовала фотографию Андрея, почему-то с закрытыми глазами; прежде чем Людмила поняла, в чем дело, она стала читать вслух:
– Седьмого января на улице Зеленой обнаружен труп мужчины, указанного на фото. Его приметы… Калининский райотдел… если вам известна его личность, убедительно просим сообщить по телефонам… – Людмила удивленно подняла от текста глаза. – Ничего не понимаю. Это же Андрей!
Протяжно завыла свекровь…
В райотдел Леночка Маликорская отправилась не одна, а с закадычной подружкой Светиком, и очень возмутилась, когда Светика внутрь не пустили – вызывали ее одну, вот и будь добра покажи паспорт и топай ножками в угрозыск, а подруга пусть на улице ждет; еще бы мишку плюшевого с собой взяла, в самом-то деле! Оскорбленная грубостью дежурного, Леночка, фыркнув, зацокала каблуками по паркету в сторону отдела розыска.
Там ее ждало еще большее разочарование.
Процедуру дачи объяснений Леночка представляла себе несколько по-другому; собираясь на допрос, она перемерила четыре наряда и остановилась на стильном, но строгом пепельном костюме, дымчато-розовой блузе и замшевых ботиночках того же цвета; завершала наряд изящная сумочка и серо-молочный плащ. Легкий макияж, укладка, маникюр – все это Леночка делала с особым тщанием.
Насмотревшись сериалов и зарубежных французских фильмов, она представляла себе оперативников уголовного розыска мужественными, мрачными красавцами-мужчинами, каждый – не меньше чем с парой пистолетов за поясом, всегда готовыми спасти мир и защитить персонально ее, Леночку; всем предписывалось курить «Парламент», ездить на дорогих спортивных автомобилях и одеваться в стиле агента 007.
Каково же было ее разочарование! Сначала навстречу попался замученный, дня три небритый старший лейтенант Коновалов, направлением деятельности которого был поиск пропавших без вести; приближался визит в прокуратуру на оперативное совещание, а старлей по итогам прошлого года его безнадежно провалил по валовому проценту – нашел за последний квартал 2009 года настолько мало людей, что на планерке уже всерьез ставился вопрос о его увольнении. Хотя отчет был сдан еще в конце декабря, надзирающий заместитель решил призвать Коновалова в свою обитель только сейчас, и оперуполномоченный с ног сбился, пытаясь привести в порядок разыскные дела и параллельно заниматься поиском пропавших.
На кокетливый вопрос Леночки, где находится третий кабинет, он затравленно посмотрел по сторонам и махнул рукой настолько неопределенно, что взмах можно было принять и за жест «ай, да пропади оно!». Леночка примерно так и поняла и отправилась искать кабинет дальше.
Атмосфера в искомом месте ее тоже не порадовала. Коридор был замызганным, с облупившейся штукатуркой, под ногами – облезлый старый паркет. Маликорская верила, что в таком паркете заводятся блохи и клопы. Обшарпанная дверь с номером «3» и со следами сколов тоже не внушала доверия, к тому же из-за нее доносилась громкая нецензурная брань, и поэтому войти Леночка долго не решалась. Приглашать ее внутрь тоже не торопились.
– Ну что это такое, в конце концов! – капризно пробормотала она, с досадой посматривая на наручные часики. – Сколько можно ждать… Я уже семь минут как… – договорить она не успела, потому что дверь распахнулась, и оттуда вылетел высокий мужик в расстегнутом пальто, который прижимал к себе папку с бумагами и чуть не наскочил на Леночку. Та шарахнулась, ойкнула, ее заметили в кабинете и громко спросили:
– Вы к нам?
– Да-да, – торопливо согласилась Леночка, переступая с ноги на ногу, – меня вызывали к двум часам. Моя фамилия Маликорская.
– Проходите!
Леночка прошла и осторожно прикрыла за собой дверь, стала озираться в поисках того, куда можно было бы присесть; стулья, все в темных потеках и разводах, доверия не внушали, а единственное кресло было настолько продавлено, что возможность сесть в него исключалась.
– Вот сюда, пожалуйста, – не глядя, указал на стул Калинин. – Одну минуту…
Леночка, поморщившись, присела на краешек стула и подобрала полы пальто – в самом деле, не стоять же, пока ее будут… допрашивать. Радостное волнение потихоньку прошло: уж никак не напоминали эти серые люди суперполицейских, которых она ожидала встретить в таком романтическом месте, как уголовный розыск.
Тот, что помоложе, – Леночка презрительно оглядела Микулова – вообще никуда не годится, даром что в форме. Если такие защищают граждан от опасных преступников, то неудивительно, что в стране столько убийств: он и кошку не в состоянии напугать, наверное, не то что рецидивиста. И вид, словно три ночи не спал. Какой от него толк будет? Погонится за преступником, да и упадет по дороге от слабости…
Размышляя, Леночка была недалека от истины. Микулов действительно чувствовал себя вымотанным до предела и дико жалел, что перевелся в уголовный розыск; позавчера он отдежурил сутки без сна и хотел было отоспаться, но в связи с убийством всех подняли на уши и заставили явиться на работу. Вечером он с ребятами немного посидел в «Трех пескарях», по молодости и неопытности не рассчитал и вернулся домой ни много ни мало к часу ночи, дома жена закатила скандал с битьем посуды и рыданиями: ей хорошо, орать-то, сидит в декретном отпуске и в ус не дует, ночью поорет – днем выспится. А Микулов до половины четвертого старался купировать скандал, после чего лег-таки поспать и в шесть утра уже вскочил
